Девушки на самом деле рады получать такое? У меня так зрело желание выйти в мужском костюме и конкретно и предметно объяснить влюблённому недоумку, что я не крепость, жаждущая осады, потому что ей одной в чистом поле стоять очень скучно. У меня и без потерявших голову идиотов забот полно.
На следующий день к длинному свитку с поэмой о локонах, в которых запутались лучи зари, оказалась приколота золотая брошь с крупным александритом. Я даже на минуту задумался: может, податься в куртизаны? — мигом поместье отобью. Вздохнув, вручил свиток и брошку Эрмету, который вернул дары приславшему и настоятельно попросил более не докучать леди.
Но на другое утро во дворе снова валялся букет роз, правда, записка была лаконичной: «Несравненной, недоступной и обожаемой».
Ладно, пока он в дом не суётся, пусть делает что хочет. Запретить я не могу, разве что по шее накостылять.
Кстати, если Кабан до сих пор за мной «присматривает», надеюсь, наблюдатель не истолкует ситуацию превратно. Моё дело сейчас — быть выше подозрений. Так что лорду Физалю не светит даже пощёчина, которую можно принять за проявление чувств. Просто закрытая дверь и наглухо занавешенные окна. Причём последнее было особенно актуально в свете того, что б
Два дня подряд я, в мужском платье и тёмном парике, следовал за Тьери, разносящим письма. Ну и шустрый же он! А манера вскакивать сзади на едущую попутную карету, если там никого нет на запятках, — это просто ужас! И потому, что выглядит опасным, и потому, что фиг угонишься.
Что меня удивило — Тьери очевидно избегал узких переулков, даже если те позволяли срезать путь, и без конца озирался. Казалось, он чего-то боится.
Где бы его подловить, чтобы поговорить?
Погода действительно повернула к осени. Если днём ещё было солнечно и тепло, то к вечеру могли набежать облака и начаться ветер, стихавший только поздно ночью. Я успела забыть о засунутых под крышу бутылках, но те неожиданно напомнили о себе сами.
Вообще, все новости теперь удачно стекались на кухню, где мне были рады. Я никогда не отказывалась, разнося письма, заскочить в лавку с пряностями или на рынок и купить то, что требовалось повару для очередных кулинарных экзерсисов. И обычно притаскивала несчастным сосланным на кухню горничным леденцы на палочке. В ответ меня подкармливали и делились новостями и слухами.
Так я и узнала, что последнюю ночь маркиза Эл’Облван — служанки, хихикая, меж собой звали чопорную особу «леди Болван» — не могла уснуть до утра, потому что за стеной вздыхали и стенали замогильные голоса. И только когда пришёл рассвет, наступила тишина. В общем, после обеда леди собирается в Храм.
Спрашивать, рад ли герцог, было излишне. Лучше мне ему сегодня просто не попадаться на глаза. Во избежание.
Но интересно, долго ли продержится ветреная погода? Ещё бы пару дней было б идеально. И, эх, если бы Фейли помогла немножко…
Хотя, если Фейли помочь не может, попробую сама. Намедни у господ на обед подавали дорогущую привезённую с побережья в выстланных водорослями бочках рыбу с интересным названием «небесный окунь». Прозвище «небесный» подводный хищник получил за удивительные свойства чешуи, содержавшей в большом количестве соединения фосфора и слабо мерцавшей в темноте холодным зеленоватым светом. Мусор ещё не вывозили, значит, на помойке лежит кулёк с рыбными очистками. Конечно, возиться с таким — не подарок, но перспективы манили. Взять, к примеру, чёрную тряпку, а на ней, пользуясь рыбным клеем, выложить из крупной чешуи череп. Если тот станет хотя бы немного светиться, я уж сумею продемонстрировать сие художественное девичье рукоделие в правильное время в правильном месте. Например, свешу чёрный стяг ночью с крыши над окном четы Эл’Облван и помашу немножко, благо, занавески те не задвигают — весь особняк уже был в курсе, что леди обожает любоваться звёздами, которые, как известно, глаза Дев-Заступниц, взирающих на нас с небес. Вот и полюбуется. И девами, и моим черепом. А нечего было ловить несчастного помощника секретаря в коридоре, когда Мерзьен послал меня к Кабану с бумагами на подпись, и полчаса пилить за лохматость и неправильную осанку. Я столько работала над тем, чтобы та стала неправильной!
Но, видно, моя прапрапра рассудила, что негоже леди с чёрным флагом скакать ночью по крыше… Привести замысел в исполнение я не успела. Только стемнело, как показалось, что женский голос произнёс: «Присядь на кровать, не то упадёшь». Фейли? Это она?
Послушно села — и обмякла.
Очнулась оттого, что меня трясли за плечо. А что у моей кровати делает мажордом? И почему я сплю одетой? Ах, ну да, Фейли…
— Лорд Филикс, что случилось? Я задремал…
— Их светлость велели проверить каждого в поместье, все ли на своих местах. Леди Эл’Облван кто-то напугал. Герцог подозревает злой умысел.
— Да что вы?! — натурально округлила я глаза.
