– А сколько примерно? Сколько печатей тебе известно?
– Около сотни простых и пара десятков более сложных, – ответил Лот тоскливо.
– Но это же просто удивительно! Так много! Мне столько в жизни не запомнить!
– А для меня это бесполезные знания, занимающие в голове место, – повел плечами парень. – Я знаю даже несколько высших печатей. Учил по отцовским книгам самостоятельно. Мечтал однажды оказаться еще одним магом пятого уровня…
Некоторое время я молчала, не зная, как поднять настроение товарищу.
– А ты слышал о вписании в печать имени? – осторожно спросила я.
Лотос нахмурился еще сильнее.
– Честно говоря, нет. Потому что ни у одного мага нет уникального имени. Какой смысл вписывать в печать имя Лотос, если таких могут быть сотн… десятки.
Парень поправился, очевидно, вспомнив, что его имя не самое распространенное.
– А если бы все-таки имена вписывались, то куда?
– Очевидно – в центр. Но могут быть нюансы, – задумался он. – Обычно в центре находится основной элемент заклинания. Его нельзя отбрасывать.
– Ясно, – хотя ничего не было ясно. – Знаешь, Лот, если бы я могла отдать тебе половину своих сил, я бы так и сделала. Жаль твоих знаний.
Он поднял на меня взгляд, отливающий темным хрусталем, и покачал головой. Несколько прядей выбились из хвоста и упали на лицо. Он вдруг показался мне очень красивым. И как я раньше не замечала? Линия подбородка была аристократически сильной, лицо – художественно узким. Он мог бы быть поэтом или менестрелем. И мне жутко хотелось вложить домбру в его длинные красивые пальцы и послушать, как он играет. Хотя, возможно, он и не умел.
– Не стоит, Амелия, – ответил он серьезно, поразив твердостью взгляда. – Даже в качестве шутки это слишком… неправильно.
– Почему? – Я действительно не понимала, и в этот момент мне больше всего на свете хотелось исполнить свое желание.
– Потому что, даже если бы это было возможно, твой подарок я бы не принял, – хрусталь светлых глаз растаял, превратившись в зеркальные озера.
Такое благородство и такая глупость! Конечно, все это лишь слова. Но пусть в теории, мог ведь он согласиться! Однако ж нет, и вот опять смотрит на меня так, что хочется отдать ему все на свете…
Вдруг где-то в глубине его глаз словно засветились золотые искры. Всего на мгновение, но может, мне это показалось? И я мгновенно вспомнила свой странный сон.
«Иди на золотой свет…» – так звучали слова из моих сновидений. Я так и поступила.
Повинуясь внезапному порыву, нагнулась к парню и уверенно прижалась к мягким губам.
Лотос вздрогнул, широко открыв глаза, но через мгновение обеими руками обхватил мое лицо, отвечая на поцелуй со страстью, которую я не рассчитывала в нем обнаружить.
Он обхватил мою верхнюю губу, мягко засосав ее, лизнув языком. И тут же отпустив, чтобы зубами прикусить нижнюю губу. Голова закружилась от ощущений, я словно парила в воздухе, как мотылек, терзаемый ветром. Щеки загорелись, но скорее от неожиданности и стыда, что поцелуй мне понравился. А к Лотосу я не испытывала ничего.
Я отстранилась, не зная, что сказать. Он нехотя выпустил мое лицо из ладоней и хрипло спросил:
– Что ты сделала?
– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
И тут взгляд снова упал на его голую грудь, всю испачканную багряными потеками.
Кровь продолжала литься с раны в форме цветка лотоса.
– Лот, пойдем в лазарет, – попросила я, забывая все на свете. – Как вообще на территории тюрьмы возможно такое? Это явно итог малого количества надзирателей и излишней свободы заключенных во время прогулок.
– Предлагаете ужесточить режим? – раздался холодный вопрос коменданта крепости. От его ледяного голоса хотелось спрятаться или убежать. В то же время в один миг задрожали все потаенные струны моей души. Я мгновенно покраснела.
Сам мужчина появился прямо из-за дерева, на которое опирался мой друг.
«Неужели он все видел?» – подумала я, и стыд обжег щеки. А с другой стороны, почему бы и нет? Действительно, моему глупому сердцу, которое предательски бешено стучало, меньше всего хотелось, чтобы комендант видел тот поцелуй. Но разум твердил другое: «Пусть думает, что между тобой и Лотом что-то есть. Чужая женщина – как запретный плод…»
И, стиснув зубы, погасив пламя внутри себя, я гордо посмотрела на главу крепости, встретившись с ним глазами. Взглядом, направленным на меня, можно было резать металл. Черный огонь плясал внутри ртутных зрачков, заполняя собой все вокруг.
«Злится?.. Злость – лучше безразличия», – подумала я и чуть выше задрала подбородок. Пусть знает, что я не боюсь.
