– Она опустила Марко ниже плинтуса, а все, что он смог ей ответить, это: «Есть, мэм»?
– Он ее уважает, – сказал я.
– Он ее боится, – поправила Эли. – Оказывается, даже Марко Рамсей может кого-то бояться.
Номер Первый вернулась к нам вместе с Элоизой. Та шла, скрестив на груди руки.
– Элоиза, дорогая, эти трое – Избранные Караи.
– И что? – с вызовом бросила Элоиза.
– Ну, ты в курсе, как хорош Марко в спорте, а Эли так же хороша с компьютерами, – пояснила Номер Первый.
Элоиза уперла руки в бока.
– Можешь создать такой, в котором бы информация передавалась по цепочкам ДНК?
– Никто этого не может! – засмеялась Эли.
– Пфф! – фыркнула Элоиза, разочарованно пожав плечами.
– А Касс – это своего рода человек-гироскоп, – продолжила Номер Первый. – Плюс он может произносить целые предложения наоборот.
– Иксаморв огот алаледс ыт как! – сказал Касс.
Элоиза закатила глаза.
– Ацьлап авд как.
У Касса глаза полезли из орбит.
– Круто, Элоиза! Ты говоришь на наизнанском?
– А кто нет? – резким тоном спросила Элоиза. – Я перестала, когда мне было семь. Дебильная привычка. – Она повернулась к Номеру Первому. – Я могу идти?
Театрально вздохнув, Номер Первый кивнула. Касс, нахмурившись, наблюдал, как Элоиза удаляется вприпрыжку.
– Можно отшлепать эту маленькую занозу Элоизу деревянным молсев?
Что происходит? Кто эта девочка? Кто вообще все эти дети-мутанты?
Марко в компании других детей заносил чудовище через ворота загона. Остальные ребята принялись подпрыгивать высоко в воздух, умудряясь прокрутиться вокруг своей оси три, а то и четыре раза.
– Они не обычные дети, – сказал я.
Номер Первый выдавила из себя слабую улыбку.
– В отличие от Караи мы отбирали детей с геном 7ЧС, когда они были еще совсем-совсем юными. Мы надеялись, что при должных тренировках их организмы достаточно окрепнут, чтобы противостоять смертельным последствиям работы гена.
Прищурившись, я попытался рассмотреть на затылках ребят белую лямбду.
– Но они слишком малы, чтобы быть Избранными. Ни у кого из них еще не проявился знак. Откуда такая уверенность?
– Некоторое время назад к нашей команде присоединился выдающийся генетик, – пояснила Номер Первый. – Кстати говоря, раньше она работала на Караи. Ее революционные разработки касались процесса выявления гена 7ЧС. Благодаря ее анализу генетических маркеров теперь мы можем распознавать этот ген с первого дня жизни ребенка. Лямбда перестала быть показателем.
Я ощутил на себе взгляды Эли и Касса. Мы все знали, что за генетик присоединился к Масса. Я провел с ней первые семь лет своей жизни.
– Некоторое время назад? – небрежным, как мне хотелось, тоном переспросил я. – И как ее зовут?
– Полагаю, вы с ней уже знакомы, – ответила Номер Первый. – Сестра Нэнси.
Я с трудом сглотнул. Как так могло получиться? Чтобы моя родная мама обеспечивала Масса притоком новой крови? Как она могла пойти на это?
– А-а, да, мы с ней встречались, кажется, – протянул я. – Но если она пришла от Караи, откуда вы знаете, что ей можно доверять?
– Она пришла к нам в панике, – ответила Номер Первый. – Караи приказали ее убить. Из-за разногласий с вашим любимым Профессором Бегадом.
– С Бегадом? – спросил Касс. – Может, он и не был душкой, но точно не был убийцей.
– Так Бегад ничего и не решал, – отозвалась Номер Первый. – Он лишь следовал во всем указаниям Омфалоса. А если кто пытался перечить Омфалосу, тот… исчезал и никогда больше не объявлялся. На вашем месте я бы хорошенько это запомнила на случай, если вы все еще вынашиваете какие-нибудь безумные планы.
Моя голова была готова разорваться. Семь потерянных лет жизни наконец получили ужасное объяснение. Мама исчезла, потому что боялась. Потому что на кону стояла ее жизнь.
– А… эти дети, – с трудом произнес я. – Что станет с ними теперь, когда мы здесь?
– Полагаю, они станут нашей запасной командой, – ответила Номер Первый. – У нас больше нет в запасе нескольких лет, чтобы тренировать их. Твои действия у гептакиклоса, Джек, все изменили. Наши сейсмологи утверждают, что трещина в кальдере горы Оникс расширяется. Если раскол случится до
