К примеру, Ягужинский откровенно плох. В придворной братии ожидаются перестановки. А это всегда повод для обострения интриг. Чей человек получит назначение на должность кабинет-министра? Это важно. В отсутствие императрицы указы Кабинета министров обретают силу законов.
Вышел давно ожидаемый и крайне противоречащий в дальней перспективе промышленному развитию страны Указ «О прикреплении рабочих к фабрикам и заводам и о даровании фабрикантам права ссылать рабочих в дальние города и на Камчатку». Обалдеть. Очень уж далеко, и не по суду, а решению одного человека. К сожалению, точного текста в письме нет, но, подозреваю, можно его обнаружить в «Ведомостях». Важно ознакомиться наиподробнейшим образом.
А дальше вообще пошли убийственные известия.
1. Экспедиция Кириллова на восток, в казахские степи, вышла не очень удачной. У устья реки Ори заложили, как и собирались, город Оренбург. Было создано несколько опорных пунктов по юго-восточному порубежью, обнаружен путь к вновь построенному городу от Самары. Дальше пошло хуже. Непосредственным поводом к выступлению недовольных послужил чрезвычайный набор лошадей в Башкирии, вызванный войной. Начались волнения местных башкир, раздраженных строительством крепостей. Они нападали на русские деревни, вырезая или уводя в полон целиком их население. В ответ была предпринята военная экспедиция всеми имеющимися в распоряжении местных властей силами. В Петербурге эти меры получили полное одобрение.
Меня иногда поражало отношение правительства к инородцам в сравнении с собственными крестьянами. Башкиры, насчитывавшие до ста тысяч человек, платили в 1734 году ясака всего две тысячи рублей, и те раскладывались главным образом на пришлое население — тептярей и бобылей. И сейчас, судя по краткой справке в письме, тамошние феодалы, не желая расставаться с привилегиями и более плотным контролем со стороны русских, возмутились себе на пользу, а не по поводу некоего угнетения соплеменного народа.
Не уверен, что так уж полезно принимать в подданство разные народы, особенно кочевые, и предоставлять им ничем не оправданные преимущества перед коренными жителями страны. С какой стати стремление получать односторонние выгоды за счет России нужно принимать за достижение?
Конечно, в данный момент отвлечение сил на подавление мятежа абсолютно не ко времени, однако и уговаривать, а тем более прощать проливших кровь — неудачное решение. Правильно будет раз и навсегда избавиться от всех посмевших нарушить присягу. Даже если это потребует сил, времени и дополнительных потерь. Нельзя откладывать на будущее то, что можно и нужно сделать сегодня, имея замечательный предлог и реальную причину. Помимо земли для поселенцев еще и урок всем прочим, а то ведь не успокоятся и через поколение снова поднимутся.
2. Согласно моим намеченным до отъезда планам в академии разработан подробный опросник, по которому можно было бы составить затем описание России. Например, первый вопрос, сформулированный после долгих раздумий, звучал так: «Город чем огражден, каменной стеною или деревянною, или земляным валом, палисадами или рвами; при сем показать меру их окружности, вышины, глубины, цело ли ограждение или нет. В котором году, от кого и для чего построен, сколько в нем самом и в уезде душ мужского пола, какой герб имеет». Всего двести пунктов, касавшихся истории, географии, этнографии и языка.
Конечно, по-хорошему не мешало бы отправить картографов для уточнения долготы с широтой и исправления карт, на которых иногда терялись целые области даже не в степях Дикого поля, а буквально внутри России. Но это из разряда хорошо мечтать. И в мирное время не удалось добиться необходимого субсидирования экспедиции, а уж в военное…
3. Эйлер далеко продвинулся в изучении оптики. Конкретно мои корреспондентки затруднялись описать суть открытий, но в Европе рукоплещут. Видимо, и письмо от него об этом. Тоже результат. Перерасходовал сто пятьдесят девять рублей на опыты, которые решено первоначально было взыскать из его жалованья. Решение господина Андрея Шадрина царевной, как президентом академии, отменено. «Слава часто бывает единственной наградой для труженика науки, — писала она, — зачем же посягать на его достояние?»
Ну вот сама и вынесла приговор. Посоветоваться теперь получится разве с фрейлиной. Ничего, научилась и справляется. А правильно, неправильно — дело десятое. Главное, ответственность на себя взяла, а не подмахнула подсунутую бумажку. Молодец. Надо похвалить в ответном послании.
4. Молния ударила в железный штырь, установленный на крыше Сиротского дома, и безвредно ушла в почву. Своими руками устанавливал молниеотвод на доме, химической лаборатории и данном здании. Выходит, не зря. Предусмотрительно поступил.
Академики яростно спорят, не оказался ли в очередной раз Ломоносов прав, упирая на молнии, бьющие в высотные здания, одиноко стоящие деревья, и способы защиты от подобного рода происшествий. Есть официальная просьба к Анне Карловне, как главе ихнего гадючника, с целью изучения явления на пользу государства Российского.
Это они, естественно, загнули, и делиться со всякими-разными будущими открытиями нет желания. Надо отписать, что тема мной забита на будущее. Пусть прежние труды продвигают. Где, наконец, новые технологии изготовления селитры?
5. Академической типографией издан Судебник Ивана Грозного (1550 год) и несколько старинных летописей. Также на стадии сдачи в типографию первый том «Flora Rossica» на латыни — каталог растений Европейской части страны. Продолжается подготовка учебников по разным наукам для студентов и гимназии. Всего около тридцати, четыре подготовлены к печати.
И это замечательно! Наконец будет возможно продолжить обучение с четкими объяснениями на русском языке. Нет такой мысли, кою бы по-российски изъяснить невозможно было.
