— Посмертно ордена не вручают, — без насмешки, но в очередной раз тыкая меня носом в непозволительную глупость, отрезал Ласси.
Видимо, это советские заморочки. Я точно помню, в Великую Отечественную давали именно погибшим задним числом. Кстати, не такой уж плохой обычай. Отметить реальный подвиг и дать семье утешение хоть минимальное, и гордость за сына тоже не лишняя. Долг мой бывший гвардейский знакомый выполнил полностью и честь не замарал. Сказать о том я был обязан.
— Заменить командира роты в бою, — сказал генерал-фельдмаршал задумчивым тоном, — похвально и хорошо характеризует. Здесь, — небрежный жест, — ваши силы тратятся недостаточно. Надо бы найти нечто по плечу.
В свете керосиновой лампы на столе лицо его я видел достаточно ясно, в отличие от свиты, прячущейся в тенях. Не ехидничает, вполне серьезен. В свое время мне доброжелатели поведали грустную историю поедания Меншиковым иностранных военных специалистов. Нет, сам по себе царский фаворит был храбр, умен и натурально лазил со шпагой на стены чужих городов, а также командовал крупными подразделениями. Была у него притом маленькая неприятная особенность.
Не любил Алексашка делить благорасположение царя с кем бы то ни было и старался немедленно применить контрмеры к особам, которые на этом поприще начинали добиваться заметных успехов. Проще говоря, пристально следил за успехами других и любого облагодетельствованного царем чинами и доверием принимался усиленно топить, применяя самые отвратительные способы и не упуская прямую клевету. Мой несостоявшийся тесть тот еще перец был.
Российские аристократы обычно принимали его поведение на манер должного и не пытались переходить дорогу, иногда прямо лизоблюдствуя. Другое дело иностранцы. Как говорил на суде, спровоцированном Меншиковым, один из них, Гольц: «Два года вовсе не получал жалованья, что, по совести, не знает за собой никакой вины, что распоряжения свои всегда делал письменно, что все эти распоряжения он сохранил и что ему теперь интересно будет услыхать, в чем можно обвинять его…»
Ничего, начальник сказал «надо», и устроили трибунал. Был признан невиновным, однако и должен был быть все же виноват, поскольку фаворит желал именно этого, и отрешили от должностей, к счастью не кинув в темницу, где бы и сгнил. Гольц плюнул на заработанные, но не полученные деньги, и без необходимых документов тайком покинул страну, где его так оригинально отблагодарили за помощь в военных действиях.
Конечно, назвать его военным гением не решились бы и близкие друзья. Он вполне соответствовал своему уровню генерал-майора. В европейских армиях таких рабочих лошадок можно насчитать не один десяток. Только российская нищета на профессиональные кадры вознесла в фельдмаршалы. Тем не менее история со скандальным судилищем над бароном получила большую известность в Европе, в очередной раз пачкая светлое лицо Российской империи, лично Петра и его окружение.
Но это все же разборки между почти равными за милость монаршую. Какие претензии к скромному Ломоносову, подменившему поручика на краткий срок, я в принципе не понимаю. Ну не ожидал кормления пряниками, но вроде упущений по службе не допустил и действовал в пределах полномочий и воинского чина. Откуда здесь взяться недовольству?
— Была еще одна вылазка, — после паузы говорит Ласси, прерывая лихорадочный поиск неприятностей. — Воронежский полк почти в полном составе удрал с позиций под напором турок. Солдаты бежали, бросая оружие! — повышает голос почти до крика.
Плохо, но я тут с какого боку?
— Командир Воронежского полка еще до выхода на юг тяжело заболел…
Как бы не медвежьей болезнью, судя по разговорам в армии. Такие вещи не скроешь.
— Новый погиб в бою, как и добрая половина офицеров. Оба командира батальона лежат в госпитале и способны ходить исключительно до отхожего места, заливая его жидким.
Руки перед едой надо мыть с мылом, сколько можно повторять. Хорошо если не дизентерия. Хотя холера это еще хуже.
— Там еще добрых три сотни солдат с тем же, — пробурчал Кондоиди еле слышно.
И это на самом деле немного. Все же наши совместные усилия по упорядочиванию отхожих ям и правилам гигиены дали плоды. Осадные армии страдают от заразных болезней не меньше сидящих в скученности в обороняющемся городе. Иногда боевые потери в разы меньше, и то еще удачный случай. Бывало, приходилось все бросать и удирать, в надежде что болезнь останется сзади. Фактически разнося ее по округе. Карантинного законодательства до сих пор не существует. Что вперемежку с заразными раненых не кладут, многие и не догадываются.
— За это с вас спрос, — окрысился командующий на доктора.
— Делаем что можем, — пробурчал грек примирительно. Он тоже не в настроении ссориться с начальством. Петр Петрович мужчина серьезный. Захочет — со свету сживет.
— Мне нужен человек, способный навести в полку порядок! — после очередной многозначительной паузы, обращаясь ко мне, провозглашает генерал-фельдмаршал.
Господибожемой, он мне оказывает высокое доверие, поручая новый ответственный пост? А я-то искал подвох. Вот оно на мою голову и явилось. Миша, ты скоро станешь полководцем и героем! И ведь не откажешься, посмотрят как на идиота. Доверие! Мне вручают самый паршивый полк, о котором я в курсе еще до Азова. Карьерный рост! Должность! Другие об этом мечтают и на войну просятся. А мне уже на второй день грязь осточертела. Не военный я
