— Вы что-то еще хотели сказать? — Степан почувствовал, что я колеблюсь. Уж сохранять невозмутимость в разговоре я научился давно, но сейчас все же просьба не вполне типичная…
— Не в службу, а в дружбу, возьми моего Юрия с собой.
— Э? Зачем мне паркетный шаркун в степи?
— Парень он не трусливый и крепкий. Вот и сделай из него настоящего человека. Не надо беречь, ничуть не лучше остальных. Поручи картографию, он этому учился.
Не вижу другого варианта, чтобы перестал комплексы свои тешить. На Востоке не будет мамы и придется принимать решения самостоятельно.
— Если сам захочет.
— Договорились. — Уж как подтолкнуть Юрку, я найду. Главное, чтобы не сломался при первых трудностях и в Петербург не запросился. А там, глядишь, и выйдет из него толк. Братья же сумели. — Иди, мы и так беседовали достаточно долго, у меня еще масса дел.
— А я ведь мусульманин, — поднимаясь, снова напомнил он. — Не возникнет опаски при сношениях с ханствами?
— Это империя! — резко ответил я. — Она судит по годности и полезности.
Кроме всего прочего, такой человек как раз очень полезен в Азии. Без особого фанатизма и молящийся от случая к случаю, в основном на глазах людей, когда иначе нельзя. В этом отношении мы похожи. Важнее другое. Яркий пример возможности продвинуться для неправославного. Не надо думать, что если мы более развитые, то имеем дело с менее умными. Процент смышленых людей практически одинаков и фактически невелик у всех народов и сословий. Образец для подражания должен быть настоящим и иметь реальную власть в руках. Статского советника, что по Табели о рангах соответствует бригадиру, для такого ответственного поручения, пожалуй, маловато будет. Выйдет в генералы, тем более заслужил, но это уже потом.
Глава 9
Заговор и шведский вопрос
Часа два вздремнул, потом опять за бумаги уселся. Надо изучить всю корреспонденцию из-за границы по поводу последних действий России. Донесения в министерство иностранных дел стекались отовсюду. Кроме депеш от русских посланников посольские курьеры привозили и письма неофициальных представителей — купцов и путешественников. Весь этот поток разнообразных сведений, когда мало интересных, а когда и чрезвычайно важных, надо было просеять, изучить, обдумать, выкинуть выдумки с пустыми слухами и составить из разрозненных фактов картину происходящего.
Отобрал важное, сопроводив замечаниями на полях, и отложил в отдельную папочку для будущего доклада императрице. К счастью, нет ничего имеющего первостепенное значение, чтобы срочно бежать с сообщением или составлять доклад с обоснованием необходимых встречных мер. Уже легче. В принципе я за эти месяцы не особо оторвался от важных событий. Почти все известно, а кое-что благодаря радиопосланиям знаю заранее. Потому о предварительных пунктах нового торгового договора с Великобританией я уже в курсе и постарался в служебной записке облаять со всей возможной силой. Что поделать, развитие российской коммерции моя давняя мечта и поганить ее не могу позволить.
Боюсь, прямо сейчас английский посланник Роберт Ганниг обливается слезами. Уж то, что я не стану подписывать договор, хоть в чем-то ущемляющий интересы российского купечества в сравнении с ранее существовавшим, ему известно заранее. Зато французский посланник Дюран де Дистрофф пляшет от радости в пьяном виде.
Если в другом вопросе можно было бы пойти на уступку ради поддержания между двумя странами дружественных отношений, то дать преимущества одной стороне перед другой и потерять на том — немыслимо. И не токмо для канцлера Ломоносова, а любого государственного деятеля, заботящегося об интересах державы. В прежние времена, читая расшифровку переписки иностранного посольства с ругательными словами в свой адрес, твердо знал: очередные переговоры прошли успешно и русское правительство отстояло достоинство и выгоду в соглашении.
К счастью, спешки нет. Текст пока плывет сюда с поправками из Лондона. Зафиксировал на будущее: «Россия по примеру великобританского Акта о мореплавании сохраняет за собой право принимать внутри государства все меры, которые окажутся полезными, для поощрения и развития российского мореплавания». Кроме всего прочего, Людовик XV непременно начнет гадить при первой подвернувшейся возможности, подзуживая турок, если англичане получат несправедливое преимущество.
Самое забавное, что, предлагая России в лице императора Дмитрия новый проект союзного договора, английское правительство, выговаривая себе русскую помощь в Америке и отказываясь помогать России против Турции, указывало на готовность оказывать поддержку только в зоне европейских морей. Восточное Средиземноморье таковым, видимо, не считают. Они не хотят вмешиваться против наших врагов, но пытаются заставить нас защищать английские колонии. Кроме того, с кем бы они ни вели войну, требуют от нас полмиллиона. Но когда мы будем в войне с единственным государством, могущим быть для нас страшным — с османами, — они нам не дадут ничего.
Без сомнения, мы должны избегать случая быть вовлеченными в какие бы то ни было войны, которые нас не касаются, ибо неприятно тащиться
