– Ввалиться и пытать – нет, – согласился я. – Но прийти вежливо, постучавшись и поклонившись, и принудить его отдать словоключ – можем. Причем так, чтобы он после никому ничего не сказал про это. Погодите, надо подумать…
Они посмотрели на меня, и даже во взгляде Мозгососа появился намек на любопытство. Тихо пыхтела субстанция в колбе, пробегала искра по проволоке и раз за разом бессмысленно раскрывались и закрывались глаза серого зайца со спиленной макушкой. Я задумчиво хмурился. Салдо Бар, Салдо Бар… это имя мелькало среди других в тетради Жабы-Рэя. Причем на одной из последних страниц, то есть запись, касающаяся огненного мага из Цеха Брони, была недавняя. И не единственная – речь шла про регулярные поставки. Ну а товар… товар был очень любопытен! Он назывался черный жир, вещество это добывали из внутренностей пятнистой морской камбалы, редкой и опасной твари, на которую предпочитали не нападать даже хищные кальмары. Жир стоит дорого, это забава для богачей. Можно разжижать его и капать себе в глаза, или мазать под язык или добавлять к своему табаку. Некоторые домешивают его в воск, делают свечи и потом зажигают их, запершись в комнате с закрытыми ставнями. Черный жир поднимает человека на вершину блаженства, делая равным богам. В грезах, конечно. А еще он исподволь губит рассудок, разрушая его медленно, но верно. В конце концов дурманщик со стажем может, движимый приступом злобной подозрительности, начать убивать близких людей. Именно поэтому черный жир – одно из немногих одурманивающих средств, запрещенных к употреблению в пределах всей Арды. И если станет известно, что Салдо Бар регулярно покупает его…
Все это я рассказал им, умолчав об источнике сведений. Гаррота сначала слушал с воодушевлением, но затем покачал головой:
– Ничего не выйдет. Вот мы заявляемся к Салдо Бару и говорим, что он должен передать нам словоключ от складской паутины, потому что иначе расскажем всем, что он пользует черный жир и через годик-другой схватит нож и станет бегать за лучшими друзьями, чтобы зарезать их. А он выслушивает нас и посылает в темную каменную задницу к горгулье, предлагая оставаться там до скончания веков, пока Гигран не обрушится в бездну вслед за Богом- Конем. Потому что – где доказательства? Кому поверят: второму Мастеру или людям из «Тихой ночки»?
– Грымзе-Скупщику, – сказал я.
– Ну-ну, – протянул Гаррота после паузы. – Продолжай, брат вор, ты, кажется, начал рассказывать что-то увлекательное?
– Черный жир привозили Жабе-Рэю с побережья, и он никогда не передавал его Салдо Бару лично. Товар попадал к тому через лавку Грымзы.
– Ух ты! Такими знаниями не разбрасываются, Кей. Неужто Рэй сам рассказал тебе?
– Я узнал случайно. Салдо Бар, видишь ли, любитель старины, о чем все знают, а у старьевщика иногда можно найти вещи даже поинтереснее, чем в сокровищнице историков. Так что Салдо захаживал к нему, что ни у кого не вызывало подозрений, оставлял кошель с монетами, а взамен получал, что хотел. Когда, заявившись к магу, вы не просто обвините его в употреблении черного жира, но и покажете, что хорошо знаете, каким путем тот к нему попадал…
Стукнув кулаком по ладони, Гаррота прервал меня:
– А перед тем можно прийти к старьевщику и выбить из него признание! И даже письменное, а? Он старый, слабый, трясущийся над своей жалкой жизнью калека. Припугнуть его легко. Тогда у меня здесь, – он поднял крепко сжатый кулак, – будут сразу они двое!
– Значит, с этим ясно, – кивнул я. – Если все провернуть умно, а я не сомневаюсь в твоем уме, атаман, то еще до ночи мы получим словоключ от складской паутины. Остались горгульи. Ключ, который кто-то использует в неурочное время посреди ночи, наверняка пробудит их, и нам придется разбираться как минимум с одной. Гар, займитесь Салдо Баром и паутиной, а я попробую решить с камнекрылами. Встречаемся после заката в роще.
Глава 7
Круглолицый коротышка Зак показался между деревьями, когда я вступил в рощу. Было темно, а под кронами стало еще темнее, и я поднял руку, привлекая его внимание. Он подошел, шелестя палой листвой, буркнул: «Пошли, что ль? Заждались уже», – и зашагал обратно.
Красться Зак не пытался. Нагнав его, я сказал тихо:
– Гляжу, вы тут не прячетесь.
– Прячемся, а чего ж, – возразил он. – В кущах засели.
– Тишину ты не особо блюдешь.
– Да подслухать все одно некому.
– Что, вокруг склада никого?
– Не-а. Ни сторожов, ни прочих людей каких, никого нет. Мы уже сколько наблюдаем – тишина.
– Так… – протянул я. – Не может быть, чтобы Харконгеры положились только на паутину и камнекрылов. Те защищают склад, но лавка у них в отдельном здании, и там паутина обычная, без всяких ухищрений. Поэтому должны быть сторожа, которые шастают снаружи.
– Говорю тебе – нет, – ответил он, перешагивая через рытвину и вовсю шелестя травой. – Мы с Саиром в разведку дважды ходили, нету там никого.
Разглядев темные силуэты между деревьями впереди, я просил:
– Все собрались?
– Душегубцев четверо. Атаман и трое его подручных. Стражников с замка пятеро, ежели со мной и Саиром, и еще наш огненный пришел.
