– Тащи, – выдохнул он. Булат другой рукой придерживал безвольное тело.
Пленника, скраденного на берегу, втащили в лодку, потом помогли забраться в нее Булату и, стараясь не шуметь, поплыли прочь от берега.
– Смотри в оба, – жестом велел баронету Кузьма.
К счастью, мимо навы не проскочили, вовремя углядели силуэт корабля, и, уже наплевав на осторожность, дружно взмахнули веслами, подгоняя лодки к борту фрегата.
Допрос пленника дал полезную информацию. Во-первых, атаман, командовавший флотилией, убит.
Часть османов вновь попыталась атаковать наву, но неудачно. Может, кто и прорвался в море, но большинство вернулось назад на берег реки. Остальные в авантюре не участвовали, подчинившись новому вожаку. Утром, с рассветом, если погода позволит, османы решили сжечь наву, направив на нее зажигательный брандер и обстреляв корабль зажигательными стрелами.
– Пора валить, – вынес решение не выспавшийся Андрей. Ближники с ним согласились, и даже шкипер не спорил, предпочтя риск в неспокойном море – смерти от руки осман.
Фрегат взял наву на буксир, выводя в открытое море. Там Андрей перешел на фрегат, забрав с собой Булата, Кузьму и еще дюжину человек. Баронет напросился идти с ними, князь поставил условие – сидеть на веслах на равне со всеми. Рыцарь не возражал. Шателен быстро утрачивал европейский снобизм, и как нормальный русский мужик уже не чурался работы, если того требовали обстоятельства.
Причина перехода Андрея на малый кораблик заключалась в Ерофее и Иоанне. Вначале Ерошка пенял князю, что он проигнорировал посещение церкви в Трапезунде, и считал, что в беде, постигшей их – вина князя. Андрей терпел, терпел да наорал на Ерофея, мол, турки тут ни при чем, встреча с османами – воля случая. А если начистоту говорить, то в нападении турок виноват сам Ерофей. Кто знает, чем они с Вострым кнутом занимались в столице, только пленные говорят, что турки конкретно пришли по их души. Ерофей моментально заткнулся, а боярин устроил с воеводой толковище, вновь допросив пленников, коих Лука еще не успел отправить кормить рыб.
А Ерофей тем временем схлестнулся с Иоанном, по вопросам веры, или хрен знает чего. Андрей в тонкостях спора не разбирался, тем более оба орали по-гречески[67]. И лишь в запальчивости Ерофей переходил на русский язык. Суть спора – может ли православный священник убивать врага. Ерошка доказывал, что может и более того – просто обязан, а Ванька с пеной у рта утверждал обратное.
– Се удержано святыми канонами! – орал Ванька.
– Не удержано есть святыми канонами! – отвечал оппоненту Ерофей.
Вопрос щекотливый, для Руси актуальный и сформулирован он давно: «Аще поп на рати человека убиет, лзе ли ему потом служити?»[68].
По мнению Ваньки, священник, совершивший убийство во время боевых действий, даже, возможно, защищая себя, однозначно запрещался в священно-служении.
Ерошка доказывал обратное – отказ от применения оружия равносилен самоубийственной смерти, что влечет невозможность жить и служить.
Не вникая особо в тонкости спора, Андрей был на стороне Ерофея, русские монахи столько раз спасали Русь от неминуемой гибели, а греки свой Константинополь просрут, надеясь на помощь Запада. Но сказать такое Андрей не мог – не поверят. Царьград пока еще стоит, хоть империя ужалась до пределов города и нескольких десятков деревень в округе. Типа, Москва в пределах МКАДа. Бог весть, может, и повторит Москва судьбу Царьграда, если ее правители будут продолжать лизать жопу Западу.
От тявканья спорщиков князя отвлекли турки, те обнаружили исчезновение навы и борзо рванули в погоню. Легкие турецкие галеры как раз покидали устье реки, когда на горизонте Андрей заметил еще галеры, спешившие к флотилии осман.
Андрей передал бинокль шкиперу не боясь. Лука Фомич успел побеседовать с греком на предмет соблюдения тайны. Георгий Калотари оказался на редкость понятливым малым, смекнул, что к чему, и продался с потрохами. Тем более что оплату ему князь установил вдвое больше обычного. Для пущей верности шкипера Лука Фомич собирался переправить семью грека в вотчину князя, но Калотари пока этого не знает.
– Катергон[69], – шкипер моментально определил тип судна, шедшего наперехват.
Турки, вместо того чтобы убегать от сильного противника, собирались атаковать патрульную галеру. Все-таки Андрей недооценил мужество и храбрость турок, они смело приняли бой. Многочисленные сандалы, убрав мачты, на веслах шли встречным курсом к галере. А грипарион[70] и парандерия[71] разбежались по сторонам, собираясь, видно, таранить борта катергона. За сандалами укрылась еще одна парандерия, ожидая, когда придет ее час, и катергон подставит ей свой борт.
Греки не дураки, мористее появилось еще одно судно того же типа, только меньших размеров. Катергоны, оказывается, были и большими и малыми. Чем закончился бой старинных кораблей, Андрей не досмотрел, попутный ветер уносил его наву все дальше от места сражения.
А тем временем спорщики чуть было не учинили драку. Ванька не мог понять, как Ерофей мог убивать турок. Что правда, то правда. Ерошка, наравне со всеми, отбивался от осман, орудуя пикой, как вилами. А про бывшего митрополичьего боярина, а ныне то ли священника, то ли монаха, Вострого кнута и говорить нечего. Боярин махал саблей, и положил немало басурман.
