тот задергался в конвульсиях и быстро затих.
– Строй держать! – раздался крик воеводы с кормы корабля.
В этот момент кто-то стоявший за спиной Андрея насадил на пику османа, пытавшегося укоротить государя на голову. Осман отреагировал моментально, срубив железко наконечника.
– Какой на… строй… – услышал князь хриплый голос, – они со всех сторон прут… Ух… – воин с силой вогнал обрубленное древко пики в живот осману.
Будь на том хотя бы кожаная куртка, то удар прошел бы впустую, а так… ужасная рваная рана в боку османа, ну никак не совместимая с жизнью. Турок об этом не догадывался или не чувствовал боли – он вытолкнул древко, отведя его в сторону, и попер буром на Андрея, одной рукой зажимая рану, а другой нанося стремительные рубящие удары по голове князя.
– Сука. Ты что, обкуренный? – сквозь зубы прорычал Андрей, подставляя под вражеский клинок шестопер. Но с каждым отбитым ударом рука князя слабела, а пальцы грозили разжаться в любую минуту.
Дзинь! Дзинь! Дзинь! Ятаган османа опускался сверху вниз, и с каждым ударом смертельная сталь приближалась к лицу князя.
Хряк! Камень, брошенный с площадки на мачте, размозжил голову настырному турку.
Андрей перевел дух, не забывая следить за врагами. Факелы на носу и корме освещали палубу. Турки окружили русских у мачты, готовясь к решительному натиску.
Ба-бах! Ба-бах! С носового кастеля открыли стрельбу из пищалей. Следом за первыми выстрелами раздался слитный залп остальных ручниц. Османы не ожидали такой подлянки, картечины несли смерть многим из них. Пираты дрогнули, Шателен рванулся вперед, раскидывая потерявших дух осман по сторонам. Этот рывок баннерета решил исход боя. Турки бросились спасать свои жизни, бросая тесаки, ятаганы, они сигали за борт.
Андрей в избиении бегущих не участвовал, уселся прямо на палубу, обхватив голову руками. Но передохнуть государю не позволил воевода, спустившийся с кастеля на палубу. Лука Фомич выглядел бодрячком, несмотря на свой внешний вид, видно, и им там досталось.
– Помочь бы купцам, – предложил Лука.
– Много потеряли? – думая о своем, спросил Андрей.
– Да никого, все живы, – в словах воеводы прозвучали нотки гордости.
– Не может быть! – не поверил Андрей.
– Дык поможем? – вновь спросил воевода.
– Лодка у нас одна, – тяжело вздохнул Андрей.
– А баркасы? Мы четыре баркаса отбили, – широко улыбнулся Лука.
– На кой они нам?
– Потопить?
– Да не баркасы, – поморщился Андрей. – Купцы.
– Ерофей просит, – воевода передал просьбу Ерошки.
– Перебьется, – буркнул в ответ князь.
– Грек – тот купец, православный, – сообщил Ерофей, подходя к князю.
– А по мне хоть японец он будь, – со злостью ответил Андрей.
– Не дело, государь, православных в беде бросать, – неожиданно воевода встал на защиту Ерофея.
– Спешить надобно, – внес свою лепту подошедший Вострый кнут. – Туман начинается.
– Государь, раненых басурман сразу за борт, али прирезать сначала? – вмешался в разговор Кузьма.
– Да режьте вы кого хотите, – вспылил Андрей, кипя от злости на Луку.
После памятного абордажа навы Андрей дал себе зарок, что в морских авантюрах больше не участвует, иначе без воев останется.
– Погоди резать, – за государя ответил воевода.
– Сразу топить? – деловито уточнил Кузьма.
– Тебе бы только топить, – проворчал Лука. – Погоди, может сгодятся.
– Ну, я пошел тогда, – пожал плечами Кузьма.
– Так что? – воевода вновь пристал к государю с вопросом.
– Поможем, коли православные, – тяжело вздохнул Андрей.
Купец со своими охранниками и немногочисленными гребцами, не испугавшимися врага, занял круговую оборону. Турки, согнав греков в одну кучу, вяло атаковали, большая часть осман разбежалась ловить невольников. С теми, кто оказал сопротивление, можно разобраться позже. Баркасы подобрались к берегу незаметно, прячась в надвигавшемся с реки тумане. Русские ударили по туркам неожиданно, в первую же минуту сломав их ряды. Османы не испугались новой угрозы, грамотно перестроились, отражая атаку. Купец со своими людьми, услыхав зов, пошел на прорыв. До баркасов
