– Стой! Давайте обсудим ваше предложение! – закричала испуганно голова. – Я согласен отдать вам десять процентов при условии, что вы меня отсюда заберете!
– Что? Какие-то жалкие десять процентов? – возмутился я. – Да мы бы за такие деньги даже спать сюда бы не пришли!
– Он нас за лохов держит? – с надрывом в голосе воскликнул Белочка. – Бей, Соль! По уху его, по уху! Оно легко отколется, там трещинка видна!
– Тридцать!
– Меньше чем на девяносто семь я не согласен!
– Да вы что? Это же бюджет небольшой страны! Зачем вам столько? Сорок один!
– А ты знаешь, какая у меня родня? Четверо здоровенных братьев, которые жрут пять раз в день! А еще теща и жена-мотовка. А дети! Ты подумал о моих детях? Представь, как они плачут, папку с гостинцами ждут! Восемьдесят!
– Какие дети? Какие братья? – завыл голос. – Никого у тебя нет!
– Так будут! О будущем уже сегодня нужно заботиться! Восемьдесят пять!
– Я разорен! Всю жизнь собирал по крупиночке, по медяшке, холил, лелеял, пересчитывал, протирал тряпочкой, перекладывал с места на место. Пятьдесят! Кровопийцы!
– Нет, Соль, ты его послушай! Он собирал! Да ты на постаменте простоял с высокомерной мордой, а верующие тебе натаскали подношений! Кстати, а клад хоть большой?
– Большой, – жалко всхлипнул голос. – Драконья сокровищница. Храм-то на месте драконьей пещеры поставили, дракончика убили, пещерку с трупом завалили, а вглубь никто нос не сунул, воняло уж очень. Я еще не все пересчитал, но навскидку телег на семь наберется.
Змей на моей голове, по-моему, упал в обморок. Я сам стоял с открытым ртом и не моргая глазел на голову, не в силах произнести ни слова. Это какая же куча деньжищ! Если в этом мире один золотой стоил как сто долларов, то семь телег…
– Ваша божественность, мы согласны на жалкие шестьдесят процентов, – наконец смог выдавить из себя Белочка.
Голос зарыдал:
– Да мне не жалко было бы, но это же память! Память о безвременно почившем представителе племени волшебных существ! О белом драконе! Он мне отца и мать заменил!
– Ты же сказал, что только труп нашел.
– Кто же виноват, что он умер от старости, не дождавшись такого сына, как я?
– Ты говорил, что его солнцевики убили!
– Не цепляйся к словам! Демон с вами! Забирайте, душегубы! Только вытащите меня отсюда! Пятьдесят пять!
– По рукам!
Я наклонился и аккуратненько поставил голову прямо, затем потянулся за платком, чтобы стереть пыль с курчавой каменной макушки.
– Ты что делаешь? – подозрительно спросил голос.
– Выполняю обещание, сейчас кликну слугу – и мы тебя выкатим на волю, господин бог Солнце.
– Ты что, придурок? Постамент сдвинь!
– Мессир Соль, – Лилия, до этого прячущаяся в темном углу, потянула меня за штанину, – мессир, там сбоку колечко есть.
Тьфу ты! Я с досадой толкнул голову статуи и потянул за кольцо на постаменте. С громким скрипом несмазанных петель постамент отъехал в сторону. Под ним обнаружился круглый лаз, в который я бы при всем своем желании пролезть не смог. В темном провале мелькнул огонек, а следом за ним из дыры в полу появилась лысая грязная голова. Незнакомец ужом протиснулся сквозь лаз, и мы увидели заросшее по самые глаза бородатое лицо с темными блестящими круглыми глазами и красным носом-картошкой. Вскоре появилось все, что к голове прилагается, и на свободу выбрался карлик в грязном рваном плаще. Он бухнулся на колени и начал целовать пол.
– Свобода! Ах, как дорого ты мне досталась! Пять лет жизни и пятьдесят процентов благосостояния! Привет, паря! А где второй, тот, что с противным голосом? – не вставая с колен, спросил он, оглядываясь по сторонам. – Вас же двое было.
– Эй, не пятьдесят, а пятьдесят пять! – уточнил Белочка, с любопытством свесившись с правой стороны. – Тут я! И голос у меня музыкальный и красивый! Ты кто, банкрот?
Карлика присутствие змея на моей голове совершенно не удивило, он поднялся на ноги, подбоченился, слегка поклонился и, наконец, представился:
– Вольный охотник Щыр!
– Охотник за чем?
– Неважно, – отмахнулся Щыр. – У вас вина нет? Пять лет вина не пил! Вода и грибы, грибы и вода! Жрать охота!
– А деньги у тебя есть? – тут же поинтересовался Белочка. – Мы еще обещанный клад не видели.
– Не бойся, братела, гномы всегда слово свое держат, не то что эти эльфы. Да, наше гномье слово тверже гранита, нерушимее алмаза, чтоб ты знал!
