держаться в полутора сотнях метрах от откоса, тянувшегося вдоль «каньона» на многие километры. У местных аборигенов, насколько нам было известно, не имелось оружия, способного навредить земной бронетехнике.
Всё началось с того, что амфибия, до этого момента ни разу нас не подводившая, дважды потеряла левую гусеницу. Личному составу пришлось покидать чрево БТРа, чтобы помахать кувалдами и поближе познакомиться с местными флорой и фауной. Флора оказалась скудна – всего лишь три вида кустарников, один из которых раскидывал свои корневища на несколько метров вокруг себя. Эти чёртовы корневища имели твёрдость не хуже железа, стлались по земле и, похоже, являлись причиной потери «амтрэком» его гусениц.
Фауна была представлена несколькими видами мелких ящериц, какими-то крысами, что ли, шнырявшими тут и там в поисках добычи. Судя по следам, в зелёнке водилась живность и покрупнее, но её распугал рёв мотора и «ароматы» нашего «стального зверя».
Проехав километров пять-шесть, мы в очередной раз потеряли гусеницу, на этот раз левую. Вновь спешились, разошлись четырьмя парами в разные стороны, метров на десять в каждую, чтобы предотвратить неожиданное появление какой-нибудь излишне любопытной местной зверушки. Мало ли кто возжелает «помочь» Гельмуту и сержанту Мак-Кинли менять сломанный «палец».
Мне с капитаном Барулиным выпало «держать» западное направление, Руденко с Мышкиным приглядывали за южным сектором. «Кожаные воротники», соответственно, взяли на себя север и запад, наблюдая за гребнем откоса, окаймлявшего «каньон». Склон откоса усеивал редкий низкий кустарник, в котором вряд ли мог спрятаться кто-нибудь крупнее мыши.
– Помогите!!! Помогите!!! – кричавший по-английски человек появился внезапно. Вынырнул из зелёнки в прямом смысле этого слова. Вынырнул в секторе ответственности пары Фридмана, и тотчас бросился к лейтенанту. Морпехи моментально взяли незнакомца на мушку, но почему-то не нашпиговали цель свинцом. – Они идут!!! Они прямо за мной!!! Помогите!!!
– Всем внимание! – рявкнул я, машинально отвлекаясь на незнакомца. Подсознательно отметил, что тот одет в какое-то непонятное тряпьё, чем сильно напоминает босяка из какого-нибудь старого фильма. Театрально взмахнув руками, оборванец бухнулся на колени метрах в пяти перед американцами и быстро-быстро что-то затараторил по-английски. Фридман неожиданно опустил винтовку и сделал шаг вперёд, протянув незнакомцу руку. – Мэтт!!! В чём дело!?
– Он канадец! – успел выкрикнуть в ответ лейтенант. – Канадский инструктор!
…В этот миг меня отбросило назад, и я со всего маху рухнул спиной в кустарник. Адская боль в долю секунды разлилась по всему телу, я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться. Память моментально подсказала, что подобные ощущения уже приходилось испытывать пару раз, когда пули попадали в бронежилет. Но тогда огонь вёлся из пистолетов, и «макаровские» пули имеют несколько иные баллистические характеристики. На этот же раз… Рука сама собой нашарила в разгрузке сдвоенные автоматные магазины, похоже, простреленные насквозь…
Никто из нас не услышал первых выстрелов, сделанных из оружия с глушителем. Но в следующую секунду тишину разорвали две короткие очереди, скосившие Фридмана и того морпеха, которому не повезло оказаться в паре с лейтенантом.
Одновременно с этим с гребня почти вертикального откоса ударил пулемёт, длинной очередью накрыв вторую пару американцев. Затем пулемётчик обстрелял троих наших товарищей, занимавшихся ремонтом гусеницы. Враг вёл огонь с правого фланга, с расстояния около полутора сотен метров, с высоты примерно метров в восемь-десять, что давало ему огромное тактическое превосходство.
Правее застучала ответная очередь из ПКМа, затем – слава богу! – рядом со мной застрочил и пулемёт Александра. Противник моментально перенёс огонь на новые цели, а я с силой оттолкнулся каблуком от земли, отползая к краю куста. Тело моментально отозвалось взрывом боли во всю грудь, зато наконец-то удалось хватануть ртом порцию воздуха.
В этот момент в бой вступила наша амфибия – Вольфганг ударил изо всего башенного вооружения, поливая гребень откоса из автоматического гранатомёта и «крупняка». Вражеский пулемётчик замолчал, видимо, накрытый разрывами, а снайпер попытался вывести из строя гранатомёт.
В следующее мгновение мозг «забыл» обо всех болевых ощущениях: я увидел того самого босяка, чьё появление предшествовало нападению. Выхватив оружие из рук убитого лейтенанта, оборванец стремительно бросился к нашему «амтрэку».
Не успевая толком прицелиться, я поднял автомат и выпустил в сторону босяка длинную очередь, заставив того спешно рухнуть на землю, так и не добежав до БТРа. Нидеррайтер-старший продолжал молотить из двух стволов сразу, отвлекая на себя внимание и огонь противника.
– Вовка!!! – из-за грохота стрельбы я не сразу расслышал, что Руслан пытается докричаться до нас по рации. – Сашка!!! (Цензура)!!!..
– Рус, что с Марком!? – изловчившись, я дотянулся до «моторолы». – Вы живы?!
– В норме! – расслышал я ответ капитана сквозь рокот «крупняка». Автоматический гранатомёт БТРа неожиданно умолк. – Отходить надо!
– Русские, предлагаю вам сдаться! – в наш разговор внезапно влез кто-то посторонний, говоривший по-русски с сильным акцентом. – Две минуты на размышление!
– Пошёл (цензура)! – моментально отреагировал Руденко. – Вовка, снайпера у них уже нема! Отходим!
В этот момент Вольфганг сделал то, что в конечном итоге и спасло наши жизни – немец принялся отстреливать дымовые гранаты, все восемь штук. Секунду спустя Нидеррайтер-старший приоткрыл верхний люк, выпихнув наружу бельгийскую М72. Скатившись по броне, граната разорвалась у правого борта «амтрэка», нашпиговав осколками так и не добитого мною оборванца. Этот гад, как выяснилось, уже успел подобраться к БТРу вплотную, находясь в
