они услышали глухой гул транспортного самолета, а потом увидели тяжелые десантные платформы, выплывающие из кромешной тьмы ночи…
И сейчас амир Ильяс сидел в своем доме, на толстом стеганом одеяле, которого ему было достаточно и для принятия пищи, и для сна. Напротив в точно таком же положении сидел незнакомец (это было еще одним доказательством того, что он мусульманин, у тех, кто не привык сидеть в обычной для всякого мусульманина позе, начинают затекать ноги и болеть колени), а между ними на столе стоял пулемет Калашникова производства две тысячи двадцать пятого года.
Амир Ильяс смотрел на пулемет и мрачно думал.
– В хадисе от Убай ибн Ка’ба, – сказал он, – сообщается, что однажды запасы его фиников уменьшались, и как-то ночью он решил их посторожить. Тогда он увидел кого-то подобного совершеннолетнему юноше, с которым он поздоровался и спросил: «Кто ты, джинн или человек?!» Тот ответил: «Джинн». Убай сказал: «Протяни мне свою руку». Когда он протянул ему свою руку, он обнаружил, что его рука подобна лапе собаки с собачей шерстью. Убай спросил: «Так созданы джинны?!» Он сказал: «Джины знают, что нет среди них сильнее меня». Убай спросил: «Что тебя привело?» Он сказал: «До нас дошло, что ты любишь давать садаку, поэтому мы пришли, чтобы взять у тебя еды». Убай спросил: «Что нас защищает от вас?» Джинн ответил: «Аят аль-Курси из суры „аль-Бакъара“. Кто прочитает этот аят утром, тот будет защищен от нас до вечера, а тот, кто прочитает его вечером, будет защищен от нас до утра». Когда рассвело, Убай пришел к пророку (мир ему и благословение Аллаха) и все ему рассказал, на что посланник Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) ответил: «Он сказал истину, хоть он и скверный!
Амир Ильяс помолчал и продолжил:
– Стоит ли мне прочитать аят Аль-Курси, чтобы избавиться от тебя? Или не поможет даже это?
– Почему же ты считаешь меня скверным? – спросил незнакомец. – Разве я не дал тебе того, что вам так не хватает, – оружия? Поверь – этот самолет может быть вовсе даже не единственным. Все зависит от того, как мы договоримся.
– Это оружие, – сказал амир Ильяс, перебирая четки, – предназначено на погибель нам. Только не все это понимают. Его недостаточно для того, чтобы унизить и сокрушить кяфиров. Но его достаточно, чтобы вызвать кровную вражду между нами, мусульманами, и затопить Халифат кровью. Я много думал о том, что мы есть, и пришел к выводу, что только малое количество оружия в наших руках не дает разразиться кровной вражде между нами, пусть мы и все любим Аллаха. Теперь, – он показал на пулемет, – оно у нас есть.
– Оно есть не только у вас. Те, кто торгует харамом, тоже имеют его вдоволь, и ты это прекрасно знаешь. Твои рассуждения, амир, подобны рассуждениям о том, что оружие убивает человека. На самом деле человека убивает человек и богобоязненность – лучшее, что не позволяет нам свалиться к дикости и джахилии.
– Расскажи про себя, – попросил амир Ильяс, – только говори правду. Я узнаю ложь. Благодаря Аллаху.
– В этот нет необходимости. Я и так скажу правду. Я родился в Китае в хорошей семье, учился, потом пошел служить в армии. Служил в войсках специального назначения, потом перешел в специальную группу, подчиненную напрямую Главному разведывательному управлению штаба НОАК, прошел курс подготовки секретных агентов. После того как нам приказали убивать наших сограждан, вся вина которых была лишь в том, что они были мусульмане, я прозрел и осознал, что совершаю преступление. Я тайно принял ислам, но они узнали об этом и попытались меня убить. Это им не удалось, я бежал в Гонконг, потом – в Малайзию. Там я какое-то время изучал шариат, недолго – и окончательно избавился от всех признаков джахилии[97] и встал на джихад. Джихад является моим путем вот уже пять лет.
Амир Ильяс продолжал перебирать четки. Сказанное сильно походило на правду – если ты собираешься врать, то никогда не скажешь, тем более здесь, что служил в спецназе Китайской народной армии. Здесь за это могли убить на месте, даже несмотря на то, что при принятии ислама человеку отпускаются все грехи джахилии, какими бы они ни были.
– На каких фронтах джихада ты сражался?
– Какое-то время я просто убивал кяфиров. Потом сражался в Латинской Америке. Теперь приехал сюда.
– Кого из амиров ты знаешь?
– В Латинской Америке я сражался с амиром Хасабом и амиром Аль-Нуром.
Про первого амир Ильяс ничего не слышал. Про второго слышно было даже здесь, он был отставным офицером мексиканского спецназа, принявшим радикальный ислам и взявшим имя Аль-Нур, что означает «свет». Перед тем, как США рухнули, в разыскных списках он шел под номером три, сразу после наиболее авторитетных амиров Аль-Каиды.
– И они могут сказать слово за тебя?
– Да, если вы свяжетесь с ними.
– Под каким именем ты был им известен.
– Аль-Шишани.
– Аль-Шишани? Чеченец?
– Мне приходилось скрываться. Никто не подумает, что я не чеченец, если я возьму себе такое имя…
Амир Ильяс отложил четки в сторону.
