– Хорошо, что вы спросили. Транскаспийский паром. Одно из немногих средств сообщения Халифата со всем остальным миром.
Черт возьми…
– Полагаю, вы помните о том, что ждет вас в Халифате.
– И что?
– То, что ваша дальнейшая судьба зависит от вас, господин Волков. Если вы удовлетворите мое любопытство – улетите вместе со мной на вертолете. Если нет – я оставлю вас здесь, и утром вы прибудете в Кызыл[101]. Что с вами там будет – вы понимаете.
Ну и как бы вы поступили?
Ага. И неправильно поступили бы.
– Мой покупатель – амир Ислам Намангани.
– Очень интересно. И для чего вы ему продаете?
– Чтобы усилить его. Чтобы он стал самым главным.
– А зачем вам это нужно?
– Чтобы у меня был друг, который мог бы заниматься продажами на всех рынках региона и обеспечивать безопасность моих караванов. Чтобы у меня был человек, который был бы предан лично мне. Чтобы у меня был человек, с которым я мог бы решать вопросы там.
– Вы считаете, что Намангани может быть предан вам лично?
– До тех пор пока я поставляю ему товары и оружие – да. Я поставляю ему современное оружие, а оно обладает одной особенностью – к нему нужны патроны. Много патронов. Если я прекращу поставки патронов – это будут ни к чему не нужные железяки. Верно?
Бадоев что-то помечал в блокноте.
– А зачем ваши люди ведут бои в районе Нарынского каскада?
– Потому что этот каскад – едва ли не единственное ценное, что там есть. У меня есть договоренность с китайцами – мы берем под контроль каскад и делим его в определенных долях, после чего получаем деньги от его эксплуатации. Китайцам нужен этот каскад, от его работы многое зависит, но они не хотели бы платить деньги за электроэнергию бандитам, чтобы потом часть этих денег пошла в Восточный Туркестан.
– И потому китайцы поставляют вам оружие и бытовую технику, которую вы продаете в Халифат.
– Именно.
Это была ложь, но такая ложь, которую трудно разоблачить. Ложь, смешанная с правдой, – реальные действия, но ложные их мотивы.
– Таким образом, у вас есть договоренность с китайцами.
– Есть.
– С кем, если не секрет?
– С генералом Фань Сяолинем.
Я внимательно наблюдал за Бадоевым… это не каждый может, держать в уме нить такого сложного разговора и одновременно наблюдать за невербальными реакциями собеседника. Существует специальный прибор, встроенный в обычные очки, – он в режиме реального времени анализирует невербальные реакции собеседника и дает – обычно микровибрацией – сообщение владельцу, что сказанное собеседником – скорее всего, ложь[102]. У меня не было таких очков, но был многолетний опыт, и сейчас я понял, что сказал что-то не то.
– Полагаю, это все, что я хотел от вас услышать, господин Волков. – Бадоев положил блокнотик во внутренний карман безупречного, явно еврейского кроя пиджака[103], – должен с вами попрощаться. Дела…
– Эй, а как же обещание? – крикнул я.
Бадоев остановился на пороге.
– Я вам солгал, мистер Волков…
Бадоев вышел, а вместо него снова зашел этот лысый псих, с безумными глазами. Посмотрел на Герта, потом на меня. Я заметил у него в руке телефон.
– С большим удовольствием, – сказал он, – я бы порезал вас на куски. Особенно вот этого вот козла. Но к вашему счастью, есть люди, которые купили вас у меня. За хорошие деньги. Так что – счастливо оставаться…
Он с силой пнул носком берца по ножке стула.
– Аллаху Акбар…
Дверь закрылась…
Аллаху Акбар.
Как только дверь закрылась, я понял, что времени у нас совсем немного…
– Герт…
