Первый англичанин шагнул в темноту…
Мы увидели выход с палубы как раз в то время, когда открылась дверь и там показался боевик. Это только в компьютерных играх противники попадаются равномерно, на самом деле они выполняют приказы командования и концентрируются на удобных для обороны рубежах. Но иногда удается поймать их во время перемещения, и это – большая удача.
Объяснять ничего не надо было – первый боевик начал спускаться вниз по лестнице, в двери появился второй. Я шел первым и короткими очередями снял обоих, одного за другим. Один упал и покатился по крутой лестнице, второй упал, где был, в дверном проеме. Роу не стрелял, он начал перемещаться, подыскивая другую позицию, чтобы неожиданно открыть огонь, если я не справлюсь…
Из проема ударил автомат, но очередь прошла далеко от меня – очевидно, что стрелок не понял, где противник, и побоялся высовываться. Я показал Роу на пальцах свой план, он поднял руку в знак того, что понял.
Я сделал несколько выстрелов и переместился. В ответ противник дал очередь, но неточную снова.
Похоже, начинают бояться, и это хорошо. Противник не зомби, это даже не фанатики из Иттихад-е-ислам[128] – обычные крысы, наемники, работорговцы и контрабандисты. Им тоже хочется жить, они не верят ни в рай, ни в Аллаха.
Я дал два одиночных и переместился в другое место – а Роу, подобравшись ближе, броском профессионального питчера [129] бросил в люк гранату…
Когда взорвалось, я бросился вперед. Внизу у лестницы лежал боевик, то ли живой, то ли мертвый, я выстрелил в него, перепрыгнул, начал подниматься по лестнице, стреляя одиночными. Любой гражданский стрелок вам скажет, что нельзя стрелять, если не видишь цель, это первое правило, но в армии правила другие, там стреляешь в основном на подавление. Когда я добрался до верха, я перещелкнул автомат на очереди и, не высовываясь, добил в люк все, что было в магазине, а потом бросил туда свою последнюю гранату, стараясь попасть как можно дальше…
Грохнуло.
– Чисто!
Роу перебрался ко мне, сунул два магазина из подобранных.
– Пошли.
Месиво внутри было неописуемое, пахло дымом, мы перешагнули через кровавые куски мяса и пошли дальше…
На палубе шла перестрелка, и теперь был слышен и пулемет…
– Контакт на двенадцать!
Два боевика показались из низкого, почти не выдающегося над палубой поста управления. Одного британцы сняли сразу, второй укрылся и открыл ответный огонь…
Хорошо, что по ним, а не по вертолету.
С вертолета снова открыли огонь, длинной пулеметной очереди хватило, чтобы забить боевика. Теперь первый вертолет сбросил пулеметчика и отошел в сторону, на прикрывающую позицию, а второй вертолет пошел на его место с тем, чтобы сбросить вторую группу.
Вторая группа десантировалась без проблем, и как только они начали перегруппировку для штурма, начались проблемы.
Откуда-то с хвоста парома взлетела ракета и, описав в небе дымную дугу, полетела к вертолетам…
Опытный вертолетчик в свою очередь не сплоховал и, врубив все имевшиеся системы противодействия, бросил машину к воде, совершив опаснейший маневр. Но ему удалось стабилизировать машину, едва не касаясь брюхом воды, а ракета, поведясь на ловушки, взорвалась в воздухе…
– Твою мать! Ракеты! Здесь ракеты.
– Трое на корму!
– Десантная группа, – вышел на связь пилот вертолета, – здесь Стрекоза один, мы уходим. Топливо все равно кончается…
Так они остались одни…
А мы продолжали движение в узких коридорах незнакомого судна. Без проводника это делать не так-то просто[130], а когда тебе грозит опасность на каждом шагу… ну, вы поняли, в общем. Не Транскариббеан лайн.
Хорошо, что каюты были закрыты. Я шел вперед, а Роу проверял, заперто ли, и шел дальше…
Одна из кают заперта не была.
Не знаю, что нас остановило от того, чтобы просто бросить туда гранату, может, просто тот факт, что гранат у нас почти не было. Не знаю, что остановило нас от того, чтобы дать автоматную очередь, тут просто не знаю, и все. Но Герт Роу сунулся в каюту и вытащил за шиворот какого-то скулящего типа… молодой, даже без бороды.
– Прикрой…
Роу выдвинулся вперед, а я ткнул этому беришу[131] автоматом в лицо.
– Русский знаешь?
Он заблажил что-то на своем, я демонстративно передернул затвор.
