– Слушаюсь, щедрая госпожа! – Осбар принялся отвешивать поклоны и рассыпаться в благодарностях.
От домашней еды, тепла очага и выпитого за ужином Алексея порядком разморило. Он также поначалу был зол на старосту, но обида улеглась. Всё равно ничего не исправить, а жизнь идёт своим чередом. Он не думал о мести, хотел поскорее завалиться на кровать и заснуть. Завтра вновь предстоял тяжёлый день.
Хозяева не стали испытывать терпение гостей, раскланялись и поспешили удалиться. Следопыт только того и ждал. Даже забыл пожелать Кайдлтхэ спокойной ночи, блаженно растянулся на деревянной лежанке, крытой козьими шкурами, и сразу заснул…
Осбар в точности выполнил все указания. Седельные сумки лежали у порога, монеты пересчитаны. Тут же стоял и Орхидиас. Алексей обрадовался несказанно, словно встретился со старым другом после долгой разлуки, обнял коня и едва не пустил слезу. Жеребец признал хозяина, радостно заржал, фыркнул и принялся бить копытом о землю.
Прощание было недолгим. Осбар молил простить за всё. Кайдлтхэ пропустила эти слова мимо ушей. Извинения лишний раз напомнили ей ардарский плен.
– Будь здрав, – только и бросила она напоследок, ударила пятками лошадь и лёгкой рысью поскакала к берегу.
Алексей тяжело вздохнул и поспешил за спутницей. Очередная история подошла к концу, и следопыт хотел забыть её как можно скорее. А старики смотрели вслед удаляющимся путникам и тихо плакали.
Глава 25. Храм иеремитов
Земля вперемешку с сухой травой летела из-под копыт. Орхидиас истосковался по воле и мчался стрелой. Лошади бросились в холодную воду, подняли тучу брызг и без всякой боязни взошли по трапу на корабль. Вновь капитан огласил окрестности матерной бранью. Матросы принялись шестами отталкивать судно от берега и поднимать паруса.
– Помнишь, я тебе рассказывала о древнем городе, уничтоженном Огненным клинком? – обратилась Кайдлтхэ к Алексею.
– Да, помню, – ответил следопыт. – Ленинград…
– Наверное, его развалины под нами. Трудно сказать, что там осталось. А если и осталось, то наверняка занесено илом и песком. Я хочу соединить смерть со смертью…
– О чём ты? – не понял великий герцог.
Кайдлтхэ достала из седельной сумки Северную звезду и бросила за борт. Перстень булькнул и тут же исчез в сине-зелёной бездне.
– Вот и всё. Теперь зло похоронено на морском дне.
– Остался его создатель.
– Ничего, и до него доберёмся.
– Как? Мы окунулись в омут с головой, но даже не представляем, какая сила нам противостоит, с чем придётся столкнуться.
– Да, ты прав, – задумчиво откликнулась Кайдлтхэ. – О иеремитах почти ничего не известно. Положимся на собственные умения и удачу. – Д'айдрэ резко замолчала, а потом и вовсе, не говоря ни слова, ушла на корму, подальше от людей. Она боялась, что кто-нибудь из матросов увидит шрамы на лбу.
Алексей решил оставить девушку в покое и вновь вернулся к созерцанию местных суровых пейзажей. Но однообразные виды бескрайних вод и каменистых берегов, поросших сосновым лесом, быстро надоели. Куда больше беспокоила таинственная секта. Да, путники вернули себе одежды, доспехи, мелкие припасы и часть денег, но только сейчас великий герцог осознал, какой авантюрой была их экспедиция. Воистину пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что.
День незаметно подошёл к концу. Солнце клонилось к горизонту, золотило рябь моря. На востоке среди сосен и россыпи скал показалась уютная гавань и невзрачный городишко. Следы разрушений и пожара Алексей увидел издали. Восстановительные работы велись давно, однако до полного завершения дело не дошло. Строители старались закончить до первого снега и добились многого. Возвели крепость, срубили портовые склады, причалы, казармы и дома для работников. И всё равно город выглядел уныло, а воспоминания о недавнем нападении краснорожих вызывали плохо скрываемый страх.
Борт корабля коснулся причала, матросы под крики капитана бросили канаты. Кайдлтхэ поспешила рассчитаться с угрюмым бородачом. Путешественники ступили на незнакомый берег.
Близился вечер, но стройка не прекращалась. Стучали топоры, визжали пилы, кричали плотники. Всюду стружка, кора, брёвна и грязь. Трактира или постоялого двора в Рамтрэле не оказалось. От гостевого дома осталась куча чёрных головешек. Новый ставить не спешили. Никто из торговцев не хотел рисковать и вкладывать деньги в сомнительное предприятие. Приезжие останавливались в работных домах. Кайдлтхэ не захотела спать вместе с немытым мужичьём и договорилась о ночлеге с хозяином единственной в городке продуктовой лавки. Тот за серебряный эрб не отказал странникам в крове и скромном ужине.
Торговец жил бобылем, служанку не держал. Потому пришлось ограничиться кубком кислого вина, ячменной лепёшкой да жареной рыбой. К тому прибавлялись теснота и всяческие житейские неудобства. Но за эти страдания путники были сполна вознаграждены многословием негоцианта. Лавочник принадлежал к тем немногим коренным жителям, которым удалось пережить нападение избавителей. С воодушевлением он рассказывал о пожаре, кровавой резне, нравах рыбаков, охотников и лесорубов, о диких снотах, повадках зверей и прочей ерунде. О сектантах знал немного, но всё же больше,
