— А я ей и говорю: «Мариша, почему бы вам не пригласить Тель-Греев? Леди Катарина — чудесная женщина, ее дочь станет украшением вечера!»
— Ох, Дара, это так мило с твоей стороны! — прикрыв платочком рот, ахнула матушка.
— А как иначе, дорогуша! — отмахивалась от благодарностей гостья. — С тех пор, как в ваш дом начал ходить эльф, вас хотят видеть все. Всем интересно, чем твоя дочь так хороша. Да и, признаться, любопытно. Поведай, это какое-то зелье? — с превеликим любопытством поинтересовалась графиня.
— Какое там зелье! Если б в нем дело было, хоть антидот сварили бы. А так, каждый день приходит, со всеми здоровается, букетик цветов мне приносит и для Тари что-нибудь вкусненькое. Видать, изменились у них вкусы, теперь худышки не в чести!
— Среди эльфов, может, и не в чести, — окрысилась графиня Атлонская. — А вот его высочество весьма лестно отозвался о Франтишке. Его матушка, ее величество, сама поведала мне о том, как удивлен был его высочество появлением такой необычной девушки при дворе. А удивление — весьма полезная эмоция в нашем деле. Показалась бы скучной — пришлось бы выдать за старого Дель-Рага.
— Кто такая Франтишка? — чересчур громко, чтобы нас не услышали, спросил Алест, выглядывая из-за перил.
— Тс… Потом объясню, — пообещала я и дернула его назад.
— Показалось, — спустя пару секунд проговорила Дара и отвернулась. — Так ты говоришь, ничем не поит?
— Нет. Они учатся вместе. А это сама понимаешь — куда лучше, чем встреча на балу. Каждый день пару часов проводят вместе, а когда приходят к нам — музыка еще четыре часа не смолкает. Я на неделе от тебя вернулась пораньше, заглянула — они танцуют. И так чувственно! У нас с Никлосом даже в лучшие годы такой страсти не было. Эх, молодость, первая влюбленность…
— Влюбленность! — пренебрежительно фыркнула Дара. — А уж не Ардалиан ли к вам зачастил? Этот ни одной юбки не пропустил…
— Дара, ты говоришь о моей дочери! — напомнила матушка.
— Ах, прости, как я могла забыться. Но Халия еще полгода назад заявляла, что и знать не знает лорда, а вот на днях разрешилась. Наследственность не обманешь, а у бастарда ушки не те, да и глаза великоваты для человека.
— Тари — не Халия. Такой ошибки не допустит!
— Конечно. Как я могла подумать…
Рядом закопошились, и недовольный голос озвучил мои мвсли:
— Вот стерва!
— Эта еще приличная, — шепотом утешила его я. — Ну что, наслушался? Можем возвращаться к учебе?
Эльф кивнул и сделал первый шаг. Неудачный, само собой. Куда уж там под ноги смотреть, когда душа клокочет от ярости, кровь к голове приливает и праведное негодование глаза застилает.
— Что это там? — насторожилась Дара, поднимаясь и пытаясь заглянуть за перила.
— Бо-о-ольно, — застонал в самый удачный момент Алест и с обидой уставился на меня, заткнувшую ему рот рукавом.
— Только попробуй укусить, — пригрозила я, медленно отползая в мертвую зону.
— Дара, да кто там может быть? Уж точно не твой благоверный. Он до ужина из покоев герцога Дель-Раен не выйдет, тебе ли не знать.
— А твой? Совсем на работе помешался, уже забыл, как жена выглядит!
— С чего это вдруг забыл? — усмехнулась матушка. — Очень даже помнит.
— Помилуй, подробности твоей личной жизни меня не интересуют! — отмахнулась от подруги графиня.
Да уж, Дару Атлонскую не интересовали чужие новости, если они не вписывались в следующие графы: горести, беды, катастрофы, конец света. Все, что не соответствовало критериям или было хоть на толику лучше дел самой Дары, ревнивую графиню не интересовало. Чужое счастье она пережить не могла.
— Милочка, лучше поведайте мне о маркизе Ваоранской. Вы говорили, что видели ее не далее как вчерашним вечером. Как она? Говорят, бедняжку тошнит и ни одно лекарство не дает успокоения…
Я с облегчением выдохнула. Бдительное око графини сменило направление, и мы могли ползти вверх, не боясь, что нас застукают в весьма щекотливой позе. А все Алест! Послушать ему светские сплетни захотелось и сравнить, о том ли родные мегеры шепчутся, что и среди людей модно.
Ползать по лестнице — ни с чем не сравнимое удовольствие. Углы ступенек массажируют все тело, намекая на скорое появление оригинальной раскраски на коже. У нетренированных. Такие и зад оттопыривают, рискуя оказаться в поле зрения подслушиваемых субъектов, поэтому приходится корректировать их перемещения и придавливать к ступенькам.
— За что?! — обиженно вопросил Алест, когда мы добрались до второго этажа и поднялись. — У меня теперь синяки будут!
— Урок тебе будет, — буркнула я. — Или ты думал, что конфиденциальные разговоры подслушивать приятное дело? Теперь знаешь — неприятное, неблагодарное и синякипорождающее. Еще и выдать нас хотел! Шепот тренируй!
— Да умею я шепотом, — эльф мигом продемонстрировал. — Только я от удивления забыл.
