— Ваш аналог, — недовольно хмыкнула я. Мне почти удалось выцепить из памяти нужное слово, но Алест решил блеснуть умом, и слово вновь ускользнуло.
— Так у нас тоже омлет.
— Как он по-вашему называется и пишется, — страдальчески объяснила я свою проблему.
— А, ты в этом смысле, — расслабился собеседник, решивший было, что гостья слегка сошла с ума. — Дай салфетку, напишу. Только зачем тебе это надо?
— Надо. Я должна знать, что ем.
— Ты и так знаешь! — рассмеялся эльф, но, кажется, до него начало доходить. — Я так заниматься не намерен. Похудею — подданные не узнают!
— Подданные? Да какие у такого прохвоста подданные! — хмыкнула я, напряженно всматриваясь в закорючки рун.
— И то правда — никаких. — Эльф отдернул руки от салфетки, не заметил, как капнул чернилами себе в тарелку, и отправил порченый кусок в рот. Ручки точно захватят этот мир! Зуб даю, через десять лет ни одна раса без них обходиться не будет.
Получив салфетку, я с должным вниманием изучила надпись и поспешила уточнить:
— Здесь «оу» или просто «о долгое»?
— Долгое, — глянув мне через плечо и убедившись, что написал все верно, ответил эльф. — Посмотри на окружение. Если у нас остальные звуки краткие, то этот точно долгий. Иначе не бывает.
— А как же исключения? — напомнила я о головной боли эльфийского языка.
— Как будто у вас их нет, — обиделся за родной язык Алест.
— Нет, — довольно оскалилась я. — Гномий логичен и рационален. Двадцать три правила регулируют весь грамматический строй.
— Зато чисел у вас четыре. Единственное, множественное, двойственное и тройственное!
— Так для дела! — не согласилась с нападкой я. — Так исторически сложилось! Из-за цен на продовольствие! Их наличие — мотивировано! А исключений — нет!
— Исключения не мотивированы?! Они-то как раз и показывают, как язык менялся! Они доказывают, что мы развивались. А гномы как были в пещерах — так в них и остались! Две тысячи лет прошло, а вы никак реформу не проведете!
— А зачем реформировать, если работает?! Кривыми руками даже надежнейший образец сломать можно! Пока работает — никто туда гайки крутить не полезет! А постоянные изменения — признак нерешительности и неуверенности.
— Это мы-то не уверенные? Мы-то нерешительные! Да чтоб ты знала!..
— Знаю, — оборвала я разговор, понимая, что еще чуть-чуть — и чересчур увлекусь спором. А так взрослые гномы не поступают. Зря силы потрачу — на дело не останется.
— Да что ты знаешь?!
Алест, напротив, распалялся сильнее. Щеки покраснели, зрачки расширились, ноздри раздулись — хоть прямо сейчас на бой быков.
— Стоп! — Я подняла ладонь вверх. — Мы взрослые и не должны спорить из-за ерунды. Согласен?
— Что? — переспросил эльф, не готовый к такому повороту дел.
— Мы не должны спорить в первый же день наших партнерских отношений. Это непрофессионально.
— А во второй? — придрался к словам юноша. Хотя какой он юноша — ведет себя как маленький ребенок!
— И во второй. В идеале — мы вообще не должны ругаться. Поэтому давай остановимся на следующем. У каждого из изучаемых нами языков есть и плюсы, и минусы. Каждый из нас может составить целый перечень недостатков, и мы это сделаем.
— Зачем? Это же лишняя работа.
— Не лишняя. Таким образом мы поймем, каким моментам уделять больше внимания. Ведь задумайся, что мы относим к недостаткам? То, что для нас непривычно, то, что не соответствует устоявшейся системе. Значит, у всего остального есть аналог, нужно только привести обе системы к равновесию. Понимаешь?
Я требовательно посмотрела на эльфа. Алест помолчал пару минут и обреченно выдал:
— Кажется, я тебя боюсь.
Глава 5
КОЕ-ЧТО ОБ ЭЛЬФАХ
