– Я очень бы хотела маму увидеть. Два года прошло, наверное, уже нет их с Борей.
– Ну-ка брось мне это. У Бори деревня еще то захолустье, а жратвы у него в запасах роту солдат прокормить можно, не напрягаясь. До Тутаева близко, Ярик рядом, прокормятся. Там у них один Саша Дельный чего стоит, из-под земли достанет то, что ему нужно. Конечно, крохобор он знатный, но в новой жизни-то, может, изменился.
Рыбка поспела, с собой у меня была припрятана двухлитровая бутылка с домашним квасом от Николаича, Свете предложил выпить стопочку хорошего вина, стырил в Черепе, на ценнике стоимость была указана – 4000 рублей. Ну да, мы ведь по хорошим магазинам шарились, в обычных супермаркетах ведь одна бормотуха. Приятель в той жизни рассказывал, как они с другом специально купили две бутылки разного вина на пробу. Увидели таблички на витринах в магазине, не смогли удержаться. На одной полке – Испания, на другой – Италия и так далее. Взяли они бутылку «французского» и бутылочку «аргентинского» вина на пробу, принесли домой и женам предложили. Выпив по паре бокалов, жены удивились, заявив:
– А чего этикетки разные? Вино-то одинаковое, такая хрень, не покупайте, ребята, больше такое дерьмо.
Так вот, тут винцо брали из специализированного винного магазина, я даже в прилавке что-то вроде папки с сертификатами на это пойло нашел.
– А ничего, вкусное. Думала, кислятина будет, а тут такой аромат, – восхитилась супруга.
– Кушай на здоровье, – кивнул я, показывая на рыбу, и добавил: – Я поеду в Тутаев, обязательно поеду.
До вечера время пролетело просто с космической скоростью. Хоть и брали палатку, но ночевать на острове не решились. Твари вполне могли быть водоплавающими, собаки все же, хоть тут и далеко, не меньше километра до берега, но мало ли, вон они какие, и на собак-то уже мало чем похожи. Твари действительно были какими-то странными, та химия, что пиндосы против нас использовали, видимо, как-то повлияла на них. Изменились ведь кардинально, я даже не про злобу говорю, дьявольскую, надо сказать, внешние отличия были разительны.
В деревне все, кого встретили по дороге от берега, старательно делали вид, что нифига не понимают, зачем мы ездили на остров, да и пофигу нам. Я просто в очередной раз получил подзарядку любви, то, чего мне не хватало последнее время. Может, и на Катьку перестану смотреть голодными глазами. Вот прямо сейчас я бы на ее вопрос уже не так ответил, это тот, что про желание близости с ней. Нет, не то чтобы я сексуальный голод какой-то утолил, я глоток любви получил от любимого и родного человека.
Весь вечер, до самого отбоя, возились втроем с Анюткой. Какая же она стала большая, уже не покидаешь в воздух, ловя и наслаждаясь ее радостными визгами, вес не тот. Но справились и без экстремальных видов досуга. Обещал на днях покатать на лодке и дать порыбачить. Она вполне достойно умела кидать спиннинг, а главное, ей это нравилось. К сожалению, забав для деток осталось немного, рад, что оставшиеся еще приносят деткам хоть какое-то удовольствие.
В анклаве танкистов, о чудо, обнаружилась женщина учитель начальных классов. Татьяна Сергеевна была женой одного прапорщика, что служил давным-давно вместе с полковником. Она с радостью восприняла идею проводить уроки. Одна сложность, переезжать к нам ей было не с руки, дело в том, что у танкистов были и свои детки, и немало. Решили, что учительница пока будет ездить к нам на три дня в неделю, вместе с мужем и двумя детьми. Охрану в пути обеспечим достойную, надоест ей, конечно, быстро, такая жизнь на колесах, но что-то делать нужно. Вариант переезда в деревню к Василию Николаевичу отмели уже мы. Родители деток были заняты здесь, отпускать их, значит, остаться тут в одиночестве. Деток хоть и немного, но вместе с родителями половина нашего анклава.
Новенькие, что разместились в поселке танкистов, были какие-то пришибленные. Ну, все понятно, конечно, гнобили их урки по-черному, но ведь сами же видят, здесь такого нет, а все одно шарахаются от людей как черт от ладана. Может, просто я тороплюсь, и люди обвыкнутся и успокоятся? Я все же горячусь, это ведь я здесь пару месяцев, а они-то два года как крепостные жили.
Танкистам вообще здорово повезло с людьми. Все женщины, что были женами военных, имели, как правило, хорошее образование и профессию. Объяснялось это просто, жизнь с мужьями в гарнизонах была скучна, а в двадцать первом веке все-таки было жить легче, чем при Союзе. Тогда почти все гарнизоны были отрезаны от жизни, а в наше время воинские части, как правило, располагались рядом с городами, вот женщины и «были вынуждены» учиться, чтобы не помереть со скуки. Полкан рассказывал, что у него и два врача есть, причем один из них стоматолог, я сразу обязался найти и доставить лучшее оборудование. Бестолковых профессий, в плане сегодняшней жизни, тоже, правда, хватало. Соцработник, юрист из Водоканала, одна в банке кассиром работала, двое продавцами в магазинах. Кстати, те, что в торговле работали, умели хорошо шить и пригодились анклаву танкистов как раз своим хобби. У нас тоже женщины шить умели, но вот учителей или врачей не было. Моя супруга, кстати, занялась в деревне самыми маленькими, стала кем-то вроде воспитателя детского сада, вроде нравилось ей пока. Это вообще очень тяжелый труд, учить детей, что малых, что постарше. Их любить нужно, без этого тебе никогда не стать учителем или воспитателем. К Светланке детки бегали с удовольствием, ну и она не чахла от скуки.
Хотел было натаскать ее на стрельбу из винтовки, но она отказалась. Нет, пострелять-то ей нравилось, но вот сможет ли стрелять в людей, она не знала, так мне и сказала.
– Я не уверена, что ты сможешь на меня положиться, я просто боюсь.
Как-то убеждать ее, пытаясь переломить характер, я не хотел, зачем? Да, переживает она, конечно, как женщина, что муж постоянно с другой общается, но старается верить мне. Ну и я буду делать все, чтобы нашей любви ничего не мешало.
