через неделю сюда придет колонна, я сам и приеду, и вывезем всех и вся. К тому же я рассчитывал, что за это время Андрюха введет в строй беспилотник, очень уж мне хотелось осмотреть бандитское царство.
Домой, в ставшую уже родной отцовскую деревню вернулись на следующий день, погостив у тестя всего два дня. Дорога была уже «натоптана», ехали быстро и без проблем. Под Угличем увидели появившуюся на дороге табличку, что недалеко, километрах в десяти, на берегу Волги выжило еще одно поселение. В послании не сообщалось о количестве и составе группы выживших, но имелось приглашение заехать. Оправив к предполагаемой деревне пешую разведку, узнали все, что нужно. Деревенька была маленькой, но жителей около тридцати человек, в основном бабы и дети. Мужиков, даже пенсионного возраста, было только семеро. Это уже узнали при личном контакте, а сначала пробрались близко и, все осмотрев, въехали в поселок всей группой. При разговоре выяснили, что нас заметили с реки, когда мы двигались по шлюзам. Оказалось, они и меня видели, когда я ехал летом один. Но так как я не возвращался, плакат они не ставили, тут же, увидев такую кавалькаду, они были уверены, что мы поедем в обратный путь. Этим жителям мы также предложили переезд, в принципе, почти все сразу согласились, так как перспективы ловить что-то тут не было никакой. Им также пообещали, что заберем через неделю, и уехали.
По возвращении домой был серьезный разговор с отцом и другими мужиками. Нет, меня не ругали за то, что я всем найденным предлагал ехать к нам, мужики просто решали, что надо расширять поселок. Ну а что, пиломатериала, утеплителя и прочих строительных материалов даже рядом в Брейтове и Весьегонске хватало. Каркасные дома возводятся быстро, а строить каждому отдельные нужды не было, нет, кто захочет, в свободное время ради бога, стройтесь, а пока решили, что будем возводить домики на две-три семьи, там уж от количества членов семьи будет зависеть. Каркасы можно строить и зимой, а пока нет снега, зальем всем фундаменты. Территорию, как я уже говорил, мы огородили большую, можно и добавить еще, немного перенеся забор, земли-то хватает, чего уж тут говорить. Так что, обсудив все насущные проблемы, разбрелись по домам. Для нашей дочурки был просто праздник, когда она увидела бабушку, последняя тоже была счастлива и не выпускала внучку из объятий.
К середине ноября мы закончили с вывозом деревни тестя и той маленькой деревушки под Угличем. Андрюха наладил нам беспилотник, и перед тем как, наконец, его запустить, у нас в деревне состоялся разговор. Кто первый задал насущный вопрос, не знаю, но звучал он так:
– Мы что теперь, со всей страны сюда живых повезем?
На человека даже не шикали, все прекрасно понимали, что поселок у нас не резиновый, что делать, пока никто не озвучивал, и я решился.
– В будущем те населенные пункты, где живут несколько семей, вымрут, как мамонты, нужно расширяться, причем как можно быстрее, – меня вначале не поняли, пришлось развивать мысль.
– Мы, конечно, еще долго сможем жить за счет мародерки, но что будет потом? Как будут жить наши дети? Города буквально через несколько лет зарастут и начнут разрушаться. Все наши Мухосрански вряд ли смогут простоять долго.
– И чего делать? – кто-то самый смелый решился спросить.
– Первым делом нужно расширяться, причем серьезно. Лес трогать не будем, он защита со стороны «моря», хотя когда рухнет плотина, водохранилище просто исчезнет. Таким образом, мы должны строить дома, чтобы люди, которых мы еще найдем, могли тут жить. Нужно начинать вывозить различные производства, строить цеха и обучать людей работать. Кто лет через тридцать сошьет нам одежду или перегонит бензин?
– А нефти-то у нас нет!
– Нефть есть в Тверской области, мало, но на такое количество живых людей, что остались, думаю, хватит. В первую очередь мы будем обрабатывать районы рядом с плотинами ГЭС и шлюзами. Должны остаться люди, кто сможет там работать. Это для нас важнейшая тема на ближайшее время. Да, складов много по стране, но не все нам доступны. Возьмите, например, не такой уж далекий Ярославль. Там вовсю хозяйничают бандосы, их уже сейчас больше, чем нас вместе с танкистами, а мы ведь не знаем, что они имеют на вооружении. Если они начнут искать себе женщин и рабов, нас просто сомнут. Уже с этого дня за территорию деревни, без того, чтобы поставить в известность остальных жителей, выход запрещен. Запрещен по той причине, что мы начали установку минных полей и сигналок. Мины таковы, что на тварей они срабатывать не будут, а вот людей и технику… Везде будут стоять камеры, и при обнаружении человека, будет подниматься гарнизон. Гарнизон тоже создаем в обязательном порядке. Дальше, ГЭС нам все равно не запустить, поэтому нужен рейд в Московскую область, будем тащить сюда ветрогенераторы. Мощность у них маленькая, но это опять же, смотря какое количество людей будет ими пользоваться, думаю, нам хватит. На берегу «моря», местные знают, точно ветра есть всегда, проблем с этим не будет. Так что, граждане, хватит пролеживать бока, нужно начинать работать и жить.
– Вот свалился ты нам на голову, жили себе…
– Ну, ты, выходи сюда, расскажи людям, в чем я не прав, чего шептаться в толпе-то? – я всегда знал, что в деревне ходят такие разговоры, да, ребята мне не раз сообщали. Я давно ждал, когда же мне выкатят претензии, и теперь я был настроен решительно все их обрубить.
– Я не прячусь, тебя, что ли, бояться? – нагло выкрикнул мне в лицо один мужик. Толстый, высокий, он бывал раньше в деревне только набегами, бывший бизнесмен из Москвы.
– Валера, кажется? – спросил я, на самом деле прекрасно знавший выступившего.
– Валерий Геннадьевич! – О как, прорвало мужика, будем лечить.
– Слушай, Валерий Геннадьевич, а чего ты в деревне делаешь? Ну, кроме как жрешь рыбу, которую добывают другие, одеваешься, обуваешься в то,
