отсюда. В ментовском поселке давно грохочет стрельба, и нам скрываться больше смысла не было, вызываю броню. Им до нас идти минут пятнадцать, надо окружать поселок, не давая никому уйти.
– Девятый! – в гарнитуре слышится голос Смирнова.
– Слушаю тебя, первый! – отвечаю я.
– Захват заложника, урод прикрывается двумя девочками, двигается к машине. Я не достану, он сейчас будет у тебя как на ладони, – кричит Смирнов, а я беру в руки «Ремингтон». Тонкая работа, это как раз для этой винтовки. Найдя через пару секунд цель, понимаю, что это будет тяжело. Ушлепок грамотно закрывается девчатами, им с виду лет по двенадцать. Детина, что пытается уйти, очень высокий, то и дело спотыкаясь, он выглядывает поверх голов девочек. Вижу, куда идет, «Гелендваген» стоит возле ворот, а те закрыты, ему придется их открывать. Навожу ствол на ворота и жду. Мент, да, без сомнений мент, подойдя к воротам, приказывает девочке их открыть. Та, потянувшись вперед и берясь за засов, чуть отходит от боевика, открывая мне его голову и грудь. «Ремингтон» сочно хлопает, а я уже тяну затвор. Вместе с вылетевшей из винтовки гильзой оседает на землю враг. Девчонки в ужасе визжат и бросаются на улицу через открытую створку ворот. Им вслед никто не стреляет, и девчатам удается уйти. Слева от меня на земле грохочет пушка, поворачиваюсь и смотрю вниз, БМП долбит куда-то, по одной ему известной цели. Вижу, как кирпичная пыль окутывает один из коттеджей, и кто это там такой был?
Все было закончено спустя почти полтора часа. По броне выстрелили только один раз, когда первая из идущих БМП проезжала по улице, откуда-то вылетела граната с дымным шлейфом на хвосте и, попав в острый нос бронемашины, ушла рикошетом в сторону. Повезло ребятам, гранатометчика тут же осыпали пулями и снарядами из пушек со всех наших коробочек, что имели возможность видеть местонахождение стрелка. Больше попыток геройства не было. А вот прятки за спинами заложников повторились, и не раз. Я убил еще одного, троих снял лично Смирнов, я сам видел. Его СВД хлопала магазин за магазином, я уверен, что промахов было очень мало.
– Девятый, ребята обложили дома главных ментов.
– Хорошо, начинайте убеждать. Всем группам, кто свободен, как закончите с гражданскими, выдвигайтесь в центр поселка. Задача – оцепить два особняка, под номерами девять и десять. Блокировать, никого не выпуская, конец связи.
Стрельба из осажденных домов велась еще полчаса. За это время мы даже снесли им часть мансарды выстрелом из танковой пушки. Танком же разрушили часть забора, чтобы дом был как на ладони. К сожалению, в одном из двух удерживаемых бандитами домов сидели полные отморозки. Из дверей дома высыпали люди, девочки и женщины, а им в спины ударил пулемет. До стены забора не добежала ни одна. Дом танкисты расстреляли из орудий, превратив в кучу битого кирпича. В оставшемся, удерживаемом бандитами доме, видимо, наблюдали, как все происходило, и предпочли сдаться.
Итоги бойни были неутешительны. Мы спасли всего шестьдесят восемь женщин и детей. В плен сдались около полусотни бывших зэков-ментов. Ребята у меня были злые и, построив всех в одну шеренгу вдоль забора, расстреляли уцелевших бандитов. Из своих родных Смирнов отыскал только дочь и внучку. Младшая дочь, как оказалось позже, была убита еще зимой, когда попыталась бежать. Ее постоянно насиловали, и девочка, не выдержав больше издевательств, убежала. Ее поймали через два часа и, при всех изнасиловав, повесили за деревней за ноги. Псы ночью доделали дело. Жена и теща погибли почти тогда же. Жена, пытаясь защитить дочь, бросилась на бандитов, и ее застрелили, а теща умерла вечером, сердце не выдержало. С найденными старшей дочерью и внучкой старый лейтенант уединился в одном из домов и долго не выходил. Когда к вечеру он подошел к моему «Тигру», я понял, кто у нас будет командиром отряда штурмовиков. Глаза «альфовца» были пусты, предвидя мой вопрос, тот заговорил первым.
– Нормально, Сань. Я ведь их потерял уже давно, сейчас просто жалею о том, что не смог прийти раньше.
– Лейтенант, а что бы ты смог сделать раньше? – просто спросил я.
– Умереть вместе с ними, – уверенно и как-то просто ответил Александр.
– А кто бы тогда спас твоих девчонок? Без тебя хрен бы у нас что получилось, максимум раскатали бы их танками, тогда вообще бы живых не было.
– Возможно, спасибо вам, хоть эти две остались, а то уж думал вообще жить больше незачем. Много твоих полегло?
– Да, – коротко и сквозь зубы ответил я. Из наших деревенских погибло четверо, у троих остались семьи. Из тех, что прибились к нам позже, еще десять бойцов. Раненых было тридцать два человека, включая Катю. Ей выстрелили из пистолета в спину, не ожидала она, что кто-то в шкафу спрячется. Пуля из ПМа на удивление пробила легкий бронник и застряла чуть ниже правой лопатки. Легкое вроде не задето, но Катюха без сознания. Раненых уже увезли домой Деня с батей. Один из бронированных КамАЗов у нас был оборудован койками, на нем повезли тяжелых, а в обычном тентованном остальных. Убитых тоже забирали с собой, похороним у нас, так сказать, на родине. Тяжко было на душе, ужасно тяжело. Ведь сейчас не война, сегодня мне предстоит ответить на очень сложный вопрос наших жителей – стоило это все таких жертв? Я искренне считал, что стоило, но вот как будут думать люди? Для себя я решил, вернемся, отчитаюсь перед людьми и… попрошу поставить на мое место кого-то другого. Больше я людей в землю класть не хочу. Как в глаза смотреть матерям?
А то, что дело было действительно нужным, мы узнали буквально через трое суток. Андрюха осматривал с беспилотника район дислокации бандитов и разглядел кучу плакатов на земле. Во всех были просьбы о встрече. Снарядив четыре вооруженных до зубов группы поисковиков, мы обнаружили два
