напоминая, что врачи запретили ему любую нагрузку. Так-то так, но его бесило ощущение финансовой беспомощности и то, что приходится жить за счет старика. Особенно теперь, когда Святогор истратил все до копейки.
Они приехали на радиорынок почти к закрытию. Больше половины магазинчиков уже не работали, да и от работающих толку было мало: барыги предлагали купить ноут просто за смехотворную сумму.
– Сорок долларов…
– Пятдесят…
– Шестдесят…
– Вы чего, издеваетесь? – не выдержал старик. – Я месяц назад у вас тут его за три сотни покупал!
– Так за месяц много чего изменилось, уважаемый! – нагло соврал торгаш, разводя руками. – Так и быть, семьдесят баксов, но ни копейкой больше!
– Да пошел ты… – буркнул старик.
Они с Сергеем обошли весь рынок – однако нигде больше семидесяти долларов за ноутбук не давали. То ли в прошлый раз их надули при покупке, то ли в этот раз пытались развести.
Они уже отчаялись, когда внезапно заприметили мелкую лавочку на самом краю базара. Хозяин торговал всяким-разным барахлом, но с ходу предложил им сто сорок баксов за ноут. Святогор не думая согласился. Мужик полез в кассу, чтоб отсчитать деньги, и чертыхнулся:
– Совсем забыл – жена заходила, всю выручки ей отдал. Вот что, постойте здесь, я сейчас сбегаю к корешу напротив, долгану бабла у него…
Он выскочил из магазинчика, оставив Сергея со стариком одних. Те, от нечего делать, принялись рассматривать выставленные на витрине товары.
Ассортимент впечатлял. Тут были ламповые телевизоры и последние модели домашних 3D-кинотеатров; допотопные кирпичи-мобилки и суперсовременные, тонкие, как бритва, смартфоны; машинки-тазики «Малютка» семидесятого года и американские стиралки с сенсорным управлением и солнечной батареей…
Имелись и совсем раритетные штуковины, которых Сергей раньше даже не видел: старинные диапроекторы, бобинные магнитофоны, складной фотоаппарат «Фотокор-1» с выдвигающимся объективом-гармошкой…
Но особое внимание Сергея привлек советский синтезатор с креативным названием «Гамма». Это была здоровенная коробка синего цвета весом больше двадцати килограммов, с ручками на боку и кучей кнопок. С одной стороны синтезатора имелась надпись «Житомирский завод „Эстрадин“», с другой прибор украшала пожелтевшая наклейка: «Советское – значит лучшее!».
Сергей нажал одну из клавиш электронного фортепиано. Колонки моментально отозвались чистым, но немного приглушенным звуком. Надо же, такая музейная штука – и еще работает!
Сергей чуть наклонился над синтезатором, взял аккорд – и вот уже обе его руки осторожно забегали по клавишам. Медленно и густо, словно осенний мед, полилась чарующая неземная мелодия. Сергей увеличил темп, «Гамма» откликнулась, и магазин наполнился яркой громкой солнечной музыкой.
Руки Сергея порхали, словно бабочки, он наслаждался тем, как ожил старый синтезатор под его пальцами. Увлекшись игрой, парень забыл обо всем на свете. Он с головой окунулся в светлый, прекрасный мир музыки.
Закончив композицию, Сергей медленно убрал руки с инструмента – и наткнулся на изумленный взгляд Святогора:
– Что это было, сынок?!
– Это… Ференц Лист, – ответил Сергей. – «Венгерская рапсодия» номер два.
– Вот уж не знал, что ты пианист!
– Да я и сам не знал… – машинально сказал Сергей.
Сказал – и замер, опешив. До него вдруг дошел смысл произошедшего. Он играл на синтезаторе, как заправский музыкант! Но… ведь этого просто не могло быть!
Сергей никогда в жизни не играл на пианино. Ну, разве что в младших классах школы брынькал кулаком по стоявшему в кабинете музыки роялю. Нотная грамота, клавиши – они всегда были для него темным лесом. Были… до сегодняшнего дня.
Он снова прикоснулся к электронному инструменту. Пальцы послушно пробежали по клавиатуре, благородным джазом наполнив пространство. Сергей не понимал, как это происходит, но он прекрасно профессионально играл на фортепиано!
Чертовщина какая-то.
Вернулся продавец со ста сорока долларами. Сделка была заключена, и они со Святогором отправились домой. По дороге Сергей рассказал старику о том, что с ним происходит что-то странное. Святогор сперва слушал спокойно, без особого интереса – однако когда Сергей дошел до сути, в шоке уставился на него:
– Погоди… ты раньше вообще не занимался музыкой?
– Нет…
– Может, когда-то очень давно? Навыки могли отложиться у тебя в памяти, и ты сейчас просто все вспомнил!
