для солдат гарнизона в незапамятные времена, да и офицерики туда захаживали и просто состоятельные «кроты». Так что этот бизнес существовал. Поэтому мы с Татьяной и решили организовать труд одиноких женщин. Для этого требовались ткани, нитки, станки различного назначения и электропромышленность. Там, где требуется мелкая моторика, небольшие усилия, где не переносятся тяжести и есть возможность проявить свои художественные, организационные и прочие способности, просто трудолюбие. Первым пробным шаром была мануфактура в Пайлаа, по вышиванию бисером. Теперь мой ход: электротехническая мастерская, тем более что она не чисто женская, а со смешанным коллективом. Полного цикла никто не знал, все приходилось разбивать на этапы и контролировать исполнение: делай раз, делай два. По-другому – никак. Тем более что многие вещи приходилось изготавливать на месте, так как отдельных производств для них еще не было. Они выделятся из мастерской потом, по мере укрупнения. Например, производство картона, лака, оконечников, клемм, разъемов, фенольной пластмассы. Пока весь этот ворох проблем лишь моя головная боль. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. И кроме образцов, у нас ничего не было. Так и приступили, уже давно мучаемся, как только медь с завода пошла, даже чуточку раньше. Организовал сбор сажи от трубочистов, наладил выпуск корпусов для переключателей, телефонных трубок, микрофонов. Куча такой, казалось, мелочи, а без нее – никак. В нашем мире все взаимосвязано.
Вот строим океанский парусник, а навигационных инструментов – кот наплакал, да еще таких, что проще за борт выбросить. В городе единственный мастер по ремонту часов, пришлось ставить ему задачу организовать производство секстанов и хронометров. Сдать ему в аренду зуборезный станок с ножным приводом от старинной швейной машинки, научить делать антифрикционную бронзу, лимбы и серебряные зеркала. Да еще и с таким видом, что он себя потом долго считал всем обязанным князю. Тем более что снабдил я его отличным алмазным инструментом, какого в том мире просто не сыскать, полировочными пастами и костяным маслом. И загремела слава выборгского мастера Иоганна Бреге по всем флотам. Чтобы сделать хронометр, с известным суточным и месячным ходом, человечеству понадобилось почти 20 веков биться о прибрежные скалы. И пятизначные таблицы разрабатывались восемь веков.
Для сирот-мальчиков был создан морской кадетский корпус «Питония», где их с раннего детства начали готовить к службе на флоте. Там старые боцмана и капитаны должны были готовить морскую славу Выборгского края. Из них я буду черпать в будущем кадры, они составят основу армии, флота и государства. Сам тоже подрядился читать им лекции и проводить тактические занятия по нескольким дисциплинам. Сам такой заканчивал, так что понимаю, где куются кадры.
Ну, и, несмотря на то, что Татьяна кормит ребенка, она заложила первый камень в строительство здания Выборгского университета. И сама себя назначила его ректором. Начало занятий с 22 сентября. Ходит довольная и счастливая, потому что то, ради чего она ушла из нашего века, начало реализовываться, обретать каменные стены, она составляет список лабораторного оборудования для университета. В то время как университеты всего мира готовят в основном теологов, и наука находится в таком загоне, что хоть стой, хоть падай, «ученые» всего мира ищут секрет философского камня и пытаются превратить в золото все вокруг. Иногда из этого безобразия всплывают приличные открытия, но чаще всего алхимик либо травится, либо взрывается, либо его на костер отправляют. Или им из пушки палят, как это было модно на Руси.
Глава 8. Дела московские, или новый шелковый путь
Кстати, о Московии, как ее почти все здесь называют. Еще по льду Ладоги, ранней весной, в Пайлаа появился уже архимандрит Варсонофий. Так, чтобы в Выборг не ездить, он в Большой дом приехал погостить и денежки привез.
– Княже! Я тут в Москве побывал на Соборе, оченно нам твой черпак нужен, так как Большой Собор и патриарх порешили, что поможет сия машина возродить путь из варяг в греки, коим из веки Русь жила. В том октябре бывал я на твоем канале, благое дело совершил ты, княже. Богоугодное! Вот мы и решили Шексну и Вытегру соединить. Наш монастырь и Белозерский людишек и денежку выделят на сие дело. И патриарх, и царь Михаил в долю вошли. Поелику и тебя за толику малую в долю возьмем.
– Нет, святой отец, в вашу компанию входить я не буду, а черпалку и мастеровых дам на откуп, коли план работ предоставишь. А там и решим об оплате. Путь не близкий, работы много, еще и ремонты понадобятся, и буксир рядом держать потребно, и весь флот шаланд. И людей моих голодом морить не позволю. Все оговорить надобно.
– Дело говоришь, княже, вот план работ, инженер-мастером Клаасом Ларссоном Спрингом выполнен. 32 шлюза Михайловской системы он нарисовал.
– А что ж он, подлец, бревном все обшивает, а не камнем?
– Так Собор порешил. Уж больно изрядно запрашивал за камень.
– Ладно, присылай его в Выборг, Варсонофий. Он же подрядчик? С ним и говорить буду.
Вот стервецы! Деньги голландцам отдают, у меня на халяву решили землечерпалкой разжиться, за долю в прибыли от будущих перевозок! С такими в преф садиться играть не стоит! А вот с голландца надо подряды на ворота для шлюзов выбить. Капиталы, видимо, у него есть, не на деньги монахов и московского царя все это строиться будет, так как забито там 45 % голландского капитала.
Так оно и оказалось! Пятеро голландских компаньонов решили немного подзаработать на поставках в Европу чая и других товаров. Так как контракт подписан, а с его исполнением тянут уже несколько лет, провели всего несколько корабликов по рекам. Прибыль получили, но она нерегулярна и на оборот затрачивается почти два года. Доходят до Вытегры, там у них склад, выгружают все на подводы и по очень плохим дорогам добираются до Белого озера.
