– Переводами, живописью, собаками и воспитанием детей. Старшему сыну только пять лет, он читает и говорит на трёх языках. По-английски совершенно свободно и без акцента.
– Дом у них большой?
– Огромный парк, теннисный корт, сейчас на нём залит каток. Дом одноэтажный, но я не заметила хозяйственных помещений, скорее всего они в подвале, и вход туда с другой стороны. Зимний сад, меня там и принимали. Уютно сделано, надо будет в Бойнтоне попробовать такое сделать. Мне понравилось. Мебель – не очень, не в моём вкусе, слишком… мужская, что ли. Добротная, но без изысков. Очень много книг. Они везде. И картины. Она очень серьёзно занимается этим.
– Что не понравилось?
– Охрана! Везде охрана! Несколько блокпостов, сплошные заборы, между заборами собаки и охранники, на входе в дом пост – с двух сторон тебя осматривают. Постороннего человека сопровождают повсюду, даже в туалет. В зимнем саду постоянно присутствовал охранник и стоял у меня за спиной. Ужасно неуютно себя чувствуешь.
– И это несмотря на то, что сама Рита – профессионал высочайшего уровня…
– Но одна часть нашего разговора мне очень понравилась и заставила задуматься: о разнице в положении женщин у нас и здесь. Вот это я ещё не смогла переварить, но это будет бомба. Сенсация! Ты знаешь, я не останусь ни в Нью-Йорке, ни дома. Хочу вернуться сюда и до конца разобраться в этих вопросах.
– Да, дорогая. Россия обладает обаянием. Уж больно она отличается от нас, притягивает, заставляет возвращаться вновь и вновь. Но учти, понять Россию и русских практически невозможно, Деннис! Наши ценности здесь не работают!
– Примерно то же самое сказала мне Ритта. Правда, другими словами. Удивительная женщина: неповторимое сочетание ума, красоты, здоровья, изысканного воспитания, высочайшей культуры и… не могу сформулировать… породы, родовитости, достоинства. В общем, это основа этого общества. Его исток.
– Я вижу, что она произвела на тебя впечатление! – Джим подошёл к Деннис и поцеловал ей руку.
– Да, дорогой. Она мне очень понравилась.
Глава 15
Иосиф Виссарионович сразу после ноябрьских уехал в Крым и вернётся только к Пленуму. Последнее время он что-то пишет и до предела сократил общение со всеми. Я тоже много пишу, готовя полугодовой отчёт о работе на Пленуме. Отнимает много времени, считаю, что это не эффективно, но сделать ничего не могу. Так заведено ещё Лениным. Я не спорю, контроль за правительством должен быть, но каждые полгода – это слишком. Однако секретариат партии сбрасывает всё новые и новые вопросы. Главный из которых, несомненно, о реализованной в полной тайне подготовке и об успешно проведённой денежной реформе. Отлично сработали и Минфин, и Госзнак, и МВД. По данным Лаврентия, до объявления о реформе по радио о ней даже слухов не возникало. Вся подготовка была абсолютно секретна. Такое, по утверждению Зверева, удалось впервые за всю историю СССР. Вопросы валютной унии разрабатывало с нашей стороны всего десять человек во главе со Сталиным. Большую помощь оказал министр финансов Великобритании сэр Джон Андерсон. Он сумел собрать 20 декабря в Праге и 2 января в Лондоне министров финансов стран ЕОС. Во многом благодаря ему такое большое количество стран объявили о вхождении в унию.
Одновременно с нами был частично девальвирован британский фунт. Военная инфляция в некоторые годы превышала все разумные пределы. Выровняв курсы, СССР и Британия нанесли мощнейший удар по доллару.
На пленуме последовала атака со стороны старых членов ЦК. Обвинение шло по линии отсутствия коллегиальности при принятии решений, особенно в области финансов. Выступающих было много. В воздухе активно запахло серой. Сталин сидел молча и улыбался в усы, давая всем высказаться. Основные нападки шли на меня, Вознесенского и Зверева. В этот момент Сталин, вместо записавшегося Шепилова, предоставляет слово Мехлису. Мехлис зачитал данные гос– и партконтроля об имевшихся наличных деньгах на момент реформы у всех, кто участвовал в атаке на денежную реформу, и о том, сколько дополнительно получила страна благодаря тому, что реформу удалось сохранить в тайне. Закончил своё выступление Мехлис фразой, что все данные переданы в МВД СССР. После этого взял слово сам Сталин. Он сказал, что лично руководил денежной реформой, всё это делалось под его личным контролем, и он не хотел повторять провал денежной реформы 1937 года, когда из-за утечки информации всё ограничилось введением новых ассигнаций в 1938 году. То, что в ЦК есть перерожденцы, отчетливо показывают выступления на Пленуме. Иметь Политбюро в составе тридцати пяти человек – это обрекать любые проекты на провал из-за утечки информации. Опыт войны показал, что полностью всеми стратегическими планами может владеть только жёстко ограниченное количество людей. Поэтому он предлагает распустить ныне действующее Политбюро и выдвигает следующие кандидатуры для постоянно действующего политического органа управления страной: от МВД – министр Берия, от Министерства Обороны – министр Шапошников, от МИД – министр Молотов, от КПСС – первый секретарь Ленинградского обкома Жданов, от АН СССР – академик Александров, от Совета Министров СССР – первый заместитель Совмина Андреев. И выносит всё это на обсуждение и голосование.
Пленум ЦК предложил увеличить состав до девяти человек, персонально – министр финансов Зверев и секретарь ЦК, секретарь Совета Союза А. А. Андреев. Сталин поддержал кандидатуры. Прошло закрытое голосование. Меньше всех голосов получили Зверев и я. Что, собственно, и ожидалось.
