Впрочем, Ирма звонила в основном Котику. Тайтингиля она беспокоить почему-то опасалась… особенно после его слов.
Да, ей хотелось быть любимой. Но признание эльфа, такое сложное и без дураков пафосное, замешанное на смерти и воскрешении, на долге и битве, на дрожании рубежа миров, потрясло ее. Оно оказалось почетной, но тяжелейшей ношей, к которой надо было еще привыкнуть. Как будто в ней что-то изменилось, изменилось совсем.
Она убедилась в этом окончательно, когда на днях в приемной маститого партнера столкнулась с референтом Олегом.
Олегу было двадцать шесть; он отрастил волосы до талии, а в свободное время занимался ролевками, косплеем и качался; он спал с Ирминым партнером — и иногда с ней. Это был один из наиболее предпочитаемых любовников, ценимый за способность создавать потрясающий антураж. Олег не особенно сосредотачивался на женщине, но зажигал свечи, звал в увешанную щитами и мечами квартиру и изъяснялся на эльфийских языках.
Вот и теперь Олег, отвесив ведро цветистых комплиментов, снова пригласил Ирму на свидание…
Просто пригласил. И получил решительное «нет». Которое далось Ирме с лету и без каких-либо сомнений. В ее душе ничто не всколыхнулось.
Ирма чуть не расхохоталась парню в лицо, вспомнив, каков на самом деле эльф. Эльфийский витязь. Настоящий.
Ей не работалось и не развлекалось; но она планировала и готовила день рождения дочки, соединенный с помолвкой.
Благо дела фирмы сейчас шли в гору, и финансы позволяли шиковать — несмотря на кризис.
Ирма провела две хорошие сделки за границей и теперь очень спокойно заказывала в роскошное кафе «Пятнистая орхидея» ледяные скульптуры, аниматоров, установку для выдувания мыльных пузырей, модную музыкальную группу, заказывала и… считала дни.
Хотя эльф и не обещал вернуться ко дню рождения Алинки, Ирма надеялась на Котика и на уникальную везучесть перерожденного орка.
С момента их знакомства Дима Котов не пропустил этого мероприятия ни разу и всегда добывал какие-то уникальные подарки. Ирма подозревала, что так выходило потому, что он сам был изрядным ребенком в душе. Большим, сильным и — ребенком. Не наигрался в собственное детство. Не наигрался, не наигррался…
Интересно, какое детство могло быть у орка?
Алинка, которая в целом была равнодушна к вещам, как практически любой растущий в полном достатке ребенок, все, что приходило от Димы Котова, любила и берегла. Например, названного в честь Котикова любимого исполнителя Фила Ансельмо пони Филю. Норовистый коротконожка, округлившись до состояния бочонка, работал в Ирмином загородном коттедже газонокосилкой под надзором сторожа.
Алинка подготовку ко дню рождения почти полностью переложила на плечи мамы, лишь изредка давая указания по особо принципиальным вопросам. В эти дни она металась по репетиторам и экзаменам, оканчивая школу и желая непременно самостоятельно одолеть поступление в престижный вуз. Единственное, что ее занимало, — это платье, которое шил Лев Абрамович. Старый дверг приговаривал, что такая девушка непременно должна быть принцессой, и ваял лаконичный корсет без бретелей и рукавов и пышнейшую невесомую юбку — многослойный бутон органзы.
Платье получилось почти свадебным.
Почти…
«Вот моя дочь и выходит замуж», — думала Ирма, видя в этом эпохальном событии сигнал об окончательном исходе собственной молодости. Она сама впервые выскочила замуж тоже прямо после выпускного — за физрука, подделав справку о беременности. Лихая, юная, с горящими глазами, влюбленная и целеустремленная уже тогда.
Но теперь ей просто было грустно. И радостно, радостно тоже…
И грустно. Да.
Максим приходил к ним каждый день, вежливо и тихо здоровался и сразу шмыгал наверх. Никаких проблем с запрещенными порошками не случалось — но некому было и обыскивать парня, выворачивая его карманы. Ни Котика, ни Тайтингиля. Ни даже бешеной инопланетной жабы. Только жабья ваза под потолок.
Почему-то Ирма стала тяготиться своей квартирой, приобретшей восточный флер, и все чаще бывала у соседки Натальи Петровны. Пожилая писательница попыхивала тонкой ароматной папироской собственного кручения или толстой сигарой, заваривала крепкий ароматный чай и слушала.
Как-то само собой вышло признаться, что странный рыжий длинноволосый мужик, поселившийся было в ее квартире, — настоящий эльф. А мерзкое бесполое существо — инопланетянин. А Котик, давно знакомый теплый мурчащий Котик — орк.
Наталья Петровна не сомневалась и не любопытствовала излишне. Только кивала и подливала еще чаю. Мало-помалу и сама Ирма перестала напрягаться и просто приходила. И просто рассказывала.
Писательница слушала, кивала и временами с согласия Ирмы что-то записывала. Недавно Наталья Петровна издала новый роман, который в считаные дни получил феерическое признание. Он был о некоем Владимире, обладающем даром воина-мага, живущем в современной Москве и никак не могущем выбрать свой путь — стезю света или стезю тьмы. Любовь, приключения и эротика зашкаливали на тонких страничках бестселлера; а Наталья Петровна планировала продолжение истории и кругосветный круиз.
Иногда к пожилой писательнице заглядывал и Вадим с четвертого этажа, владелец той самой желтой «Хаябусы». Он консультировал ее по боевке и оружию и регулярно выступал бета-тестером отдельных отрывков. При нем Ирма стеснялась рассказывать про эльфов, извинялась и уходила домой.
