— Прроспал, светлейший? Прроспал?
И натолкнулся на взгляд эльфа — прямой, в глаза.
Тайтингиль молча двинулся к лифту. Кольчуга, доспехи, стекающий с плеч плащ, стекающие водопадом златые волосы и твердый, округлый чехол «Гибсона» с мечом внутри — в руках.
— Бандерас нолдоринский, — муркнул Котов и снова засиял глазами. — Куда деваться, а…
В машине эльф был собран и молчалив. Он не питал никаких иллюзий относительно боевой мощи местных двергов. Чернобороды никогда не были бойцами. Оружейниками — прекрасными. Бойцами — нет. И… их было всего сто двадцать четыре. Из которых снарядить на схватку обещали пятерых.
Противопоставить магии можно было лишь магию, и витязь готовился.
Оруженосец?
Оруженосец… да. Но.
В прежнем мире, в прежние времена Потрошитель Азар был бы сильнейшим соратником. Витязь некстати вспомнил тухлые болота, на которых орк выхаживал его; громадная ручища только что сцапала эльфийского коня за ногу, рванула — и переломила, искалечив животное. И эти же опасные орочьи лапы пестовали его, Тайтингиля, ни разу не сделав больно. Раны под ними, кстати, затягивались очень быстро — быстро даже для эльфа. Орк глядел тогда — беззлобно, бесстрашно, внимательно.
Тайтингиль повернул голову — и встретился — да, с беззлобным, бесстрашным, внимательным взглядом светлых глаз.
— Ничего, витязь, — проговорил орк, — что-нибудь да прридумаем. Ну враг, врраг, что… не инопланетяне же какие.
— Магия.
— Магия — это экзотично, — проворчал Котов, — экзотику я люблю. А инопланетяне… да не бывает же их, ну.
— Инопланетяне — не знаю. А магия… смотри, — спокойно сказал Тайтингиль и, убедившись, что дорога пуста, провел узкой ладонью перед лицом Котика.
Москва-Сити уже была видна — башни, изгиб реки, лента высокой дороги. И нечто вроде легкой сети из тонких шнуров, раскинутой из одной высотки над городом, — паутины темной силы, сосущие свет, оплетающие город.
— Она давно тут. Цемра. Я сразу почувствовал беду. Принесли паутину — предчувствие сменилось пониманием.
Эльф сам не понял, почему он заговорил, но он продолжал:
— Она давно тут, орк, и выстоять шансов немного. Ты еще можешь оставить меня и уйти. Я отвык от оруженосцев. Я отвык. Ирма… Она не должна остаться одна. Я…
Орк смотрел.
— Я не смогу тебя прикрывать, — решительно сказал Тайтингиль. — Не смогу. Дверги сами за себя, так всегда было. А ты… я…
— Я ведь помню кое-что, — мягко сказал Котик, не спуская широких лап с руля. — Помню. Я вылизывал твои раны. Пока ты там валялся без сознания.
— Что?
— Ну, орки так лечатся. — Котов упер взгляд в дорогу. — Ле-чат-ся. Я лечил тебя. Я не хотел, чтобы ты помер. Может, для того тебя берег, чтобы ты теперь спас этот мир? Я не пойду никуда от тебя. И у меня есть… огненный бич.
— Ты меня вылизывал? — Это поразило эльфа куда более наличия у оруженосца огненного бича — откуда взяться бичу?
Но — вылизывал?
— Может, поэтому и шрам остался, — смущенно пробормотал Котик.
— Я редко испытываю страх, — размеренно сказал эльф. — Но только идиоты не боятся никогда. Я не боюсь Цемру. Но я боялся тебя, Азар. Опасался. Сильно. И я был рад, когда ты ушел.
— Не надо было, — еще тише сказал Котов. — Не н-надо было бояться. Я бы… никогда…
— Вот и дверги.
Котик тормознул свою машину с волчьим именем. Дверги нарочито захлопали дверями длинного приземистого минивэна, вываливаясь наружу.
Шестеро крепких невысоких мужчин казались совершенно одинаковыми. Старший угадывался по густой красиво пробритой бороде. Все были в одинаковых черных формах, кевларовых бронежилетах, со щитами, в шлемах с широкими сверкающими титановыми полосами. На рукавах — нашивки ЧОП «Одинокая Гора».
Тайтингиль усмехнулся.
Дверги были из молодых. Глядели не отрываясь.
— Абрам, — представился старший. — Пропуска у меня. В гитарном чехле — что, меч?
— Да.
— Хм… У нас… то, чем комплектуемся по работе, — дубинки, шокеры, травматы. Топоры есть. Хорошие, своей работы, московской.
