– Существует предание… Даже не предание, а пророчество скорее… Его долгие года чуть ли не вздорной выдумкой считали, вышучивали даже. Вот только потом не до смеха стало…
– Так о чем пророчество-то?!
– Ну, полностью, как говорится, со всеми нюансами пересказывать не буду – долго это. Но суть такова, что если в тринадцатый год тринадцать колдунов со всего света обретут черные книги по числу своему, то смогут они с их помощью провести обряд и призвать зло, которое веру нашу святую повергнет и полмира кровью зальет.
– Ну, ничего себе! Погодите-ка… Тринадцатый год… Кровью полмира… Так ведь такое было уже! Мировая война, революции по всей Европе…
– Быстро соображаешь. Та самая война, что первую великой и мировой нарекли, именно в четырнадцатом году и началась. А потом пришла страшная смута, и церковь наша пусть не повержена была, но огромные страдания и гонения претерпевала долгие годы. Веры в Бога людях не уничтожили, но сколько же безбожников породили! В другой земле и вовсе чернокнижники чуть ли не всю власть взяли – и новую войну учинили, еще страшней прежней. Вот только после этого и стало понятно, что пророчество это – не выдумка.
– То есть получается, сейчас они то же самое сотворить хотят? А тех книг, что у нас где-то спрятаны, колдунам «до комплекта» не хватает?
– Верно. Но мало того – все на то указывает, что и сам обряд творить они собираются здесь, на нашей земле, в святом Киеве.
– Это еще зачем?
– А человека, чтобы наверняка убить, куда бьют?
– Ну, по-разному… Да понял я, понял. Вы про сердце сказать хотели.
– Именно. С этой земли, с берегов Днепра, на которых Киев крестился, пошла на Руси вера православная. И если здесь же ее уничтожить, попрать, осквернить, то снова на православные земли такое зло хлынет, какого давно не видели.
– Война?!
– И война тоже, Алеша. Но не просто схватка с врагом, а такая, чтобы брат с братом в бою опять сошелся, отец с сыном. Чтобы православные снова православных убивали, чтобы ненависть и злоба в сердцах их поселились. Чтобы Бога они отринули и к ложным «пророкам» да «мессиям» склонились.
– Погодите, отец Михаил… Я вас, уважаю, конечно – как отца духовного, как человека тоже… Но что-то вы, по-моему, не то говорите. Это что же – война гражданская на Украине будет? Или, может, мы, тоже скажете, с русскими воевать начнем?! Пророчества пророчествами, но в такое я не поверю, хоть убейте!
– «Убейте»… Не бросался б ты такими словами без толку – не пацан уже. И заодно не твердил бы «не может быть» о том, что было уже. Хотя бы ту, прошлую гражданскую войну вспомни. Или, к примеру, того же Мазепу поганого, не в этом святом месте будь помянут этот богоотступник, которого сейчас кое-кто героем сделать пытается.
– Так то когда было! А теперь, после Великой Отечественной, когда наши деды и прадеды вместе фашистов били! После всего…
– Ты во Львове об этом потолкуй…
– Тьфу ты, батюшка! Скажете тоже… Вы всех украинцев с галичанами-то не равняйте.
– Мне, Алеша, все едино. Ибо сказал Господь, что несть для него ни эллина, ни иудея. Я людей ни по нации, ни по расе, ни по языку на агнцев и козлищ делить не собираюсь. Но есть те, кто по заповедям Божьим стремятся жить, а есть и другие – которые за тридцать сребреников Бога продать готовы. Которых среди нас больше – увидим скоро…
– А можно пророчество это, ну… поломать, отвратить? Сделать так, чтобы не исполнилось оно?
– Можно. Не дать колдунам до книг добраться. Не дать жертву кровавую принести. Не дать обряд совершить.
– Так, может, и получится? Ведь удалось же – в монастыре!
– Удалось… Пусть и ценой крови, пусть ценой жизни – одной, но бесценной, как каждая жизнь для Господа. Только, как мне кажется, в этот раз цену куда большую заплатить придется. Потому что с врагами мы столкнемся намного более сильными. И не только с чернокнижниками одними – вот, что страшней всего.
– Значит – поборемся! На то мы Братство, на то Божьи воины!
– Верно говоришь, Алеша. Мы – Братство. А что до воинов Божьих… Гляди-ка!
Отец Михаил подвел Алексея к выходу с кладбища. Отсюда открывался вид на главный монастырский храм, где как раз недавно закончилась праздничная служба. От дверей церкви к воротам монастыря непрерывным потоком шли люди.
– Мы, Алеша – лишь острие меча разящего! Мечсей несокрушимый – церковь наша святая. А воинство Божье – вот оно, Алеша!
Алексей смотрел, не отрываясь, на расходящихся после службы прихожан – молодых и старых, задумчивых и весело смеющихся, поздравляющих друг друга со Светлым Рождеством Христовым и просто стоящих в задумчивости. Вот старушка бережно, прикрыв сухонькой ладошкой, несет домой свечу, зажженную от принесенного из далекого Иерусалима в храм благодатного Вифлеемского огня. Вот молодая пара медленно, никуда не торопясь, шагает по дороге, склонив головы друг к другу. Сколько же любви и счастья на их лицах! Вот, смеясь, пронеслась стайка ребятишек – наконец-то им, после долгих часов смирного стояния в церкви разрешили резвиться! Вот вышел из храма мужчина, неброско, но явно дорого одетый, К нему тут же подбежал парень,
