Гадина Нигматулина
Со-рин твоего дома
Да что ж так не везет?! Третий день иду по лесу, а он все не кончается и не кончается, да еще и ногу подвернула. Теперь хромаю, как подбитая птица. Больно.
И зачем я только согласилась идти с Алексом в этот дурацкий поход? Ведь знала: ничем хорошим это не закончится с моим-то везением! Но нет, на природу меня потянуло. Захотелось подышать свежим воздухом, отдохнуть от городской суеты, развеяться. И вот результат – заблудилась!
И надо мне было свалиться в эту чертову речку! Брат ведь предупреждал: к обрыву близко не подходить!
И течение какое-то странное. Вроде бы и не сильное, но из-за тяжелого, двадцатикилограммового рюкзака затянуло сразу. Даже пикнуть не успела, нахлебавшись в панике воды, а умирать так не хотелось…
Представляете мое удивление, когда я, живая, очнулась на берегу реки в незнакомой безлюдной местности с рюкзаком на спине. Я ведь не могла сама из воды выбраться! Физически не могла! Странно…
Не знаю, сколько времени меня несло вниз по течению, но вот уже третий день иду в обратном направлении – и ничего, абсолютно никаких следов цивилизации, а ведь мы всего на десяток километров от Хамышки отошли. Более того, лес, по мере моего продвижения, становился все угрюмее и неприветливее. А таких высоких и мощных елей я вообще никогда не видела! Откуда в Краснодарском крае такие ели? Это ведь не тайга. И куда делись горы? И почему у реки такое широкое русло без каньонов? И деревья попадаются странные: высокие, с серебристо-черной корой и сине-зелеными крупными листьями-иголками. И эти постоянные шорохи, особенно ночью… Заикой можно стать!
И чем больше проходит времени, тем больше понимаю: я влипла! Серьезно и по-крупному. Никто меня в этой глухомани не найдет. Телефон промок и не работает, спасателей не видно, еда скоро закончится. И что мне тогда делать? На сырой рыбе я долго не протяну, у меня ведь осталось всего пять спичек!
А так все хорошо начиналось: сидела дома, никого не трогала, страдала от депрессии, после того как рассталась с «любовью всей своей жизни». Но тут позвонил Алекс, мой двоюродный брат, и предложил мне «оторвать свою тощую задницу от дивана и отправиться с его группой в двухнедельную прогулку по горам пешком до моря, чтобы проветриться и очистить мозги от очередных любовных бредней».
С самого раннего детства, после гибели моих родителей, я воспитывалась в семье у тетки. Она одна тянула трех пацанов, но не отказалась от пятилетней племянницы, внезапно свалившейся ей на голову, заменив мне мать, да и отца тоже. Тетя Света у меня очень строгая женщина, но справедливая, и я ее очень люблю. И братьев своих тоже люблю. Алекс, Стас и Ярослав мои самые любимые мужчины в этом мире, правда, до тех пор, пока я в очередной раз не втрескаюсь в какого-нибудь придурка. Двадцать шесть лет, а мозгов не нажила. Вечно у меня все в розовом цвете. Наивная дура!
– Н-да, развеялась ты, Лена, так развеялась, – грустно усмехнулась я, прерывая свои размышления.
Солнце клонилось к закату. Нужно готовиться к ночевке, да и подкрепиться не мешало бы: желудок уже давно напоминал о себе голодным урчанием.
От реки все эти дни я далеко не отходила. Во-первых, вода. Во-вторых, благодаря предусмотрительно захваченным в поход рыболовным снастям (с детства люблю рыбалку, думала на море бычков половить), дополнительное пропитание к одноразовым супчикам и консервам. Ну и в-третьих, я банально боялась углубляться в лес. И так всю ночь в страхе сижу у костра, вздрагивая от подозрительных шорохов и звуков, пока сон не сморит. Ведь медведей и волков никто не отменял. А еще я все время боюсь встретиться с какими-нибудь ползучими гадами, особенно с пауками (у меня арахнофобия). Лучше змею или лягушку в руки взять, чем эту маленькую гадость. Брр!!!
Темнело быстро. Я скинула на землю рюкзак, со стоном прогнувшись: спину ломило от непривычной тяжести, да и не только спину. Пока еще хоть что-то было видно, собрала как можно больше сушняка, раскиданного на берегу. Потом осторожно, как в детстве учил Ярослав, разожгла с одной спички костер. Осталось четыре…
Сняв берцы и размотав тугую повязку на левой ноге, осмотрела слегка опухшую ноющую голень. «Ничего страшного, на ночь мокрый компресс сделаю, таблетку обезболивающего выпью – пройдет», – о плохом пока старалась вообще не думать.
Не мытое со вчерашнего дня тело воняло потом, кожа ужасно чесалась от укусов местной мошкары. А ведь я постоянно брызгалась репеллентом от комаров, но эти мелкие кровопийцы чхать на него хотели! Не насекомые, а мутанты какие-то. Под стать тем странным деревьям… Поэтому решила сначала искупаться, а потом готовить ужин: дрова как раз прогорят до углей.
Еще днем я поймала пару крупных рыбин, очень похожих на судака, только почему-то чешуя с чуть красноватым отливом. Почистила и выпотрошила их с помощью армейского ножа Алекса, завернув жирные тушки в листья, напоминающие лопух. Нож мне насильно в руки всучил братец, когда еще рюкзак дома собирали. Сказал, что так ему будет спокойнее: вдруг пригодится, в лесу всякое бывает. Спасибо, пригодился…
Так что насчет ужина я не заморачи-валась: все было уже подготовлено. А
