Я наугад пошарил рукой, чтобы на что-нибудь опереться. И, к счастью для себя, нащупал перила лестницы.
– Она разговаривала с тобой?
– Пару раз.
– Сама? Я имею в виду, она
– Нет. Я говорил с нею во сне. – Эдди старательно подбирал правильные, по его мнению, слова. – По крайней мере, это казалось снами, хотя и не было ими на самом деле. Так они начались, а сейчас стали – не знаю, как сказать, – настоящими, что ли.
– Что она говорила?
– Очень трудно вспоминать вещи, которые она произносит. Если она не стоит перед тобой, то вся как-то расплывается. Будто скрывает след, который оставляет у тебя в голове.
– Просто скажи мне, что запомнил.
Теперь уже он бессильно прислонился к перилам. Его лицо стало белым как мел.
– Она сказала, что не остановится, пока…
– Ладно, мы не будем…
– …пока не утащит тебя под лед.
Некоторое время никто из нас не говорил ни слова. И тут я сообразил, что мы все еще находимся под землей в подвале, а стиральная машина продолжает стирать. В глубине души мне хотелось обернуться и взглянуть на дверь в прачечную, однако страшно не хотелось, чтобы Эдди увидел, как я напуган.
Мне послышались шаги на кухне у нас над головами, и я посмотрел вверх туда, где оканчивалась лестница. И тут внезапно вспомнилось, что я сейчас стою точно там же, где стояла Эш во время пожара на Альфред-стрит, когда языки пламени уже завивались вокруг нее. Внизу, в яме подвала, с мольбой глядя вверх. Ей было не так страшно сгореть заживо, как страшно остаться одной.
Одновременно с этим воспоминанием я учуял запах дыма.
– Ты слышишь это? – взволнованно спросил я.
Эдди втянул носом воздух, принюхиваясь.
– Мясо тушится на медленном огне, – сказал он. – А еще
Пожалуй, впервые за все время мы с ним разговаривали так долго. И говорили об Эш. Как оказалось, она объединяла меня с этим, таким близким мне мальчуганом.
– Она уже пыталась тебя убить, ведь так? – спросил он. – Она
– Да…
Что-то зарождалось в груди этого милого мальчишки. Он выпрямился, вздернул голову.
– Что мы можем сделать, чтобы прогнать ее?
– Я не знаю. С Эш вообще никогда ничего нельзя было сделать. Ничего, что я мог хотя бы предположить. Это я говорю о том времени, когда она еще была жива. А сейчас? Не знаю. Просто не знаю…
Какое-то время Эдди размышлял о том, что услышал. Я предположил, что он ищет решение этой проблемы и ломает голову над невозможным. Однако, как оказалось, его заинтересовало другое.
– Эш… – Он произнес ее имя, как будто оно звучало на иностранном языке. – Так ее звали?
– Эшли. Но она терпеть не могла, когда ее звали полным именем.
– Эшли Орчард… – Он говорил, словно пробуя слова на вкус. –
А затем он сделал нечто, поразившее меня. Эдди посмотрел поверх моего плеча в прачечную и звонко крикнул во тьму:
– Пошла ты к черту, Эшли Орчард!
У меня мелькнула мысль сказать, что десятилетним мальчикам не следовало бы так выражаться. Но в душе я был с ним согласен. Именно это я много раз отчаянно хотел сам крикнуть в темноту. Но теперь просто произнес:
– Нужно рассказать маме.
– Я знаю.
– Хочешь, расскажи сам?
– Мы ведь теперь одна семья, верно? Мы сделаем это вместе.
Эдди направился вверх по лестнице, и я последовал за ним. Хотя все-таки не удержался и бросил еще один взгляд в прачечную, где стиральная машина заканчивала стирку и теперь царил непроглядный мрак. Если там и было что-то, то мы об этом никогда не узнали.
Глава 19
