Тот не стал брать висевший на виду ключ, а сбил замок прикладом. Распахнув дверь, боец посветил моим фонариком внутрь и громко сказал:
— Выходи, честной народ, свои.
Убирая в карман фонарик, который мне вернули, я разглядывал четырех парнишек лет шестнадцати на вид и двух худеньких девчат. Никем, кроме как цыплятами, мне не приходило на ум назвать их.
— Вот это вот партизаны? – озадаченно поинтересовался я у своего телохранителя.
— Дети, – вздохнул тот.
— Быстро по домам, – скомандовал я, и те прыснули в разные стороны, быстро исчезнув с глаз.
Вдали хлопнула СВТ, видимо, снайперы на колокольне засекли одного из полицаев на улице. В детей они вряд ли будут стрелять, так что я за них был спокоен.
Когда я вернулся к комендатуре, туда как раз подъехал вернувшийся грузовик. Вышедшему Шмакову я велел: – Составьте список трофеев и распределите их по машинам. Через двадцать минут выдвигаемся. Всё ясно?
— Так точно! – кинул он руку к шлемофону.
Пока лётчики занимались изучением трофеев – кто?то им притащил миномёт и лотки с минами – я пошёл осматривать комендатуру. Теперь мне стало понятно, почему это подразделение не выехало на наши поиски. Всё оказалась проще некуда. Дежурных было двое, немец и полицай. Ефрейтор спал в одной из комнат, свалив всю службу на полицая. А тот, просто выдернув штекер коммутатора, благополучно спал, пока не уснул вечным сном от удара штыка. До них просто не дозвонились. Это, кстати, было нехорошо, вполне возможно, сюда выдвинулась усиленная группа немцев, так что требовалось поспешить с отъездом.
Однако мы опоздали, группа прикрытия заметила колонну техники, что двигалась по шоссе на Курск к Хомутовке. В колонне было три машины, бронетранспортёр и два мотоцикла. Неполная рота, однако.
Мы с Лучиком как раз просматривали документы офицера, его отправили в мир вечной охоты, всё равно немца никто не понимал, когда прозвучало это сообщение.
— Подразделения к окраине села. Дадим им возможность въехать в село, после чего ударим в упор из пулемётов и автоматов. Первый удар самый значимый, будем бить на расплав стволов.
Группа прикрытия на колокольне осталась на месте, въезд на шоссе ими контролировался, а мы бегом бежали по улице занимать свои позиции. Делать всё приходилось на грани фола, но мы успели. Раненые и лётчики остались у комендатуры, продолжая возиться с трофеями, с нами пошёл только штурман со ШКАСом.
Бойцы быстро сосредоточились за заборами и срубами домов, велев жителям, которые уже давно успели проснуться и пообщаться с бойцами, спрятаться. Наконец послышался рёв моторов и показались мотоциклисты, что первыми въехали на улицу и проследовали к комендатуре. Нас они пока не заметили, хотя опасливо крутили головами. Десантники укрываться умели.
Там дальше их ждут трое автоматчиков. Четверо мотоциклистов им были вполне по зубам. Более того, я попросил не повредить технику. Она нам ещё пригодится.
Когда основная колонна въехала на улицу, в кузова бронетранспортёра и грузовиков полетели гранаты и раздались длинные очереди пулемётов и автоматов. На их фоне снайперские винтовки щёлкали незаметно, но свою жатву они тоже собирали сполна.
С раненой рукой было тяжело стрелять, но я справлялся. Положив ствол автомата на перекладину забора, я короткими прицельными очередями бил по машинам противника. В трёх метрах от меня один из десантников–пулемётчиков длинными очередями выпускал патроны из пятидесятипатронного магазина. Работал он один, без напарника, МГ позволял это делать.
Несмотря на неожиданный и сокрушительный удар, немцев оказалось всё же много. Десяток солдат успели покинуть последние машины, они, на бегу теряя товарищей, преодолели забор и атаковали одну из позиций, где сразу завязалась яростная рукопашная схватка.
Надо сказать, взвод Лучика и он сам были переброшены недавно с Дальнего Востока и в боевых действиях участия ещё не
принимали. Так что для них это был первый бой.
Вскочив на ноги, разряженный автомат бултыхался на боку, пока злой Борисов пытался сменить диск, я достал из кобуры пистолет и, проломив телом соседний трухлявый забор–штакетник, оказавшись в центре схватки, открыл огонь по фигурам в форме мышиного цвета. Выстрелив четыре патрона, я оказался на земле – меня подсекли сильным ударом по ногам. Дело спас разъярённый Борисов, который открыл огонь из автомата и добил оставшихся противников. На этом бой закончился, и уже были слышна перекличка десантников, которые начали осматривать тела перебитых немцев и технику.
С кряхтением встал я крикнул:
— Доклад!
— Цели уничтожены, потерь нет!
— Цели уничтожены, один легкораненый!
— Цели уничтожены, потерь нет! – расслышал я ответ Лучика.
