повлияют. В одной только Москве мной обнаружено всего три одарённых, включая капитана, все три слабы в магии. Поясню: чтобы поступить на факультет боевой магии, нужно иметь ранг дара не менее пятого, у капитана – восьмой, у остальных вообще девятый. Слабые они у вас.
– А у вас какой?
– Безуровневый. Так вот, на те четыре факультета, что я назвал, могут поступить слабосилки, остальные открывать смысла нет, так как учеников с нужным даром я у вас не нашёл. Вот и всё.
– Мы сможем выявить людей с даром?
– Артефактом разве что, – на миг задумался я. – У меня такого пока нет, но к вечеру могу сделать, если никто не помешает, работа довольно сложная.
– Хорошо, я постараюсь сделать так, чтобы до вечера вам никто не помешал.
– Цену за артефакт я вам после изготовления сообщу. Скорее всего, большого рубина хватит.
– Пуговицами и красноармейскими звёздочками уже брать не хотите?
– С окруженцев больше взять было нечего. Кстати, я из этих предметов изготовил амулеты и артефакты медицинской направленности с возможностью зарядки. Две тысячи единиц, правда, с пустыми накопителями. Но зато собрал пятьдесят семь зарядных артефактов. Если интересна вам покупка этих предметов, я подготовлю список и примерные расценки. Ещё я сделал около двухсот амулетов защиты, которая удержит около двадцати пуль или осколков или один взрыв стодвадцатидвухмиллиметрового снаряда в паре метров, потом накопитель разрядится.
– Интересует всё, – вздохнул Берия. – Обсудите это с капитаном Соколовым, я потом изучу его рапорт.
– Понял, сделаем. – Обернувшись к капитану, я хлопнул его по плечу: – Пошли, гид, будешь мне всё тут показывать…
Москва, Наркомат НКВД. Кабинет наркома Берии
Берия смотрел в спину этого странного парня, который столько раз его ошарашил за те полчаса, что они общались. Тот, приобняв аналитика, выходил из кабинета, и до наркома доносилась его речь.
– …В такой же Москве жил всю жизнь, почитай, а в Кремле и в склепе Ленина не был.
– Мавзолее, – поправил его Сергей.
– Да один хрен, как ни назови, сути это не меняет. Хоть тут посмотрю…
Как только дверь закрылась, нарком с облегчением сел в своё кресло и на несколько секунд прикрыл глаза, расставляя по полочкам всё, что только что узнал от этого мага. Через несколько секунд он очнулся и стал быстро записывать, стенографируя, только что произошедший здесь разговор. Через десять минут он встал, убрал три листа, исписанных мелким убористым почерком, в папку и, приказав секретарю подготовить ему машину, направился вниз. Через сорок минут нарком был в Кремле, где всё без утайки доложил Сталину, и сейчас стоял у стола и напряжённо следил за задумчиво вышагивающим по кабинету Хозяином.
– Вот, значит, как, – усмехнулся в усы Сталин. – Он думает, что поступил по-своему, но он не понимает, что всем, что делает, играет нам на руку… Вот что, Лаврентий, слушай, что я скажу…
Подмосковье. Школа общей магии СССР. Кабинет ректора, графа Арники Сона
Весело насвистывая, я сидел в своём кабинете и, забросив ноги на стол, покачивался в кресле, разглядывая график поступления новых учеников. Сегодня был первый день приёма в школу одарённых. Надо сказать, что и немцы, и наши изрядно постарались. Немцы привели двадцать семь человек, наши – тридцать одного, если считать пятидесятипятилетнего мужика, который на учёбу уже не годился, так, на мелкие фокусы, но зато мог поработать «батарейкой» для зарядки накопителей многочисленных артефактов и амулетов, что расползлись по Союзу за это время. Шестимесячный курс – и готовая «батарейка». Несмотря на то что этот Савелий Прохоров, который год как стал дедом, ещё не поступил в школу, на него уже было шесть заявок: от ментов, госбезопасности, врачей, военных, колхозников и чиновничьего аппарата. Это со всеми «батарейками» и магами так, не хватало их.
Два месяца назад был первый выпуск одарённых: двенадцать магов-артефактчиков, одиннадцать лекарей, восемь погодников и двадцать два алхимика вышли из стен школы. Правда, разделить их пришлось на две неравные части: та, что побольше, служит Союзу, та, что поменьше, служить отправилась в Германию. Все маги были нарасхват, однако это не помешало мне оставить на месте самых лучших учеников всех четырёх факультетов, включая Соколова, который стал моим замом и в будущем должен занять это кресло, ректора Школы магии. Он, кстати, с отличием закончил факультет конструирования, и его амулет защиты третьего уровня – выше никто не мог сделать – я засчитал как дипломную работу. Он единственный из всех выпускников, кто может создавать артефакты со встроенным плетением «Среднее исцеление», сняв с меня эту нагрузку. Теперь у нас при школе есть цех, где ученики изготавливают разнообразные артефакты и поставляют их Союзу и Германии. Я тоже там изредка работаю, но только по очень серьёзным амулетам. Особенно тем, что поступают в госбезопасность и милицию.
Польшу первый год от националистов о-очень долго чистили, но с артефактами справились малой кровью. Сталин после того, как изучил мои архивы из Мёртвого мира, крайне предвзято к ним стал относиться, чуть ли не на кол сажал. Но вот уже год Польша – тихая малонаселённая область, куда перевозятся из Сибири и других уголков Союза семьями разные граждане, заполняя пустые земли и наполовину опустевшие города. Это я, конечно, загнул:
