Туземцы обсуждали навигацию, купаясь в золотой от закатного солнца воде. Раздраженный своим провалом Зинн говорил громче других. Линька его закончилась, он сверкал прекрасной новой кожей. Время от времени он плескал водой на победителя, не скупясь на проклятия.
Улегшись ничком у входа в палатку, Дарсель и Лоран разглядывали карту. Лоран сказал вполголоса:
- Пересечь озеро - сущий пустяк по сравнению с сегодняшней одиссеей. Иначе придется идти пешком.
- Я предпочитаю идти пешком,- сказал Дарсель.
- А я нет. Пешком дальше. Я вот думаю, почему Треугольники не взлетели снова. Может, нам повезет прибыть туда до их отправки.-Он положил палец на карту.- За озером саванна, легкая территория. Мы можем идти ночью и выиграть время.
- Мы даже можем обогнать носильщиков. На твердой почве они вообще менее проворны, чем мы.
- Тем более, что вес ящиков замедляет их ход. В сущности, какой же идиотский предлог для этой экспедиции! Геология, видали вы? Мы заставляем их таскать ящики с бесполезными булыжниками. Нужно было бы выбрать ботанику.
- Земные власти должны быть сейчас особенно тверды. Требования заркасцев граничат с раздражением. Нас лишили механических устройств!
- Не жалуйся! Они могли бы вообще запретить экспедицию. Посланник совершил чудеса низости, чтобы вырвать разрешение.
Дарсель вздохнул.
- Не заставляйте меня думать о подобных вещах! Посланнику плевать. Не ему ведь шлепать по грязи в Нижних Землях. Он пьет прохладительные напитки в салонах, выгибает ноги и пожимает руки. Мне надо было выбрать дипломатическую карьеру.
Продолжая ворчать, Дарсель что-то чертил пальцем на песке. Лоран наклонился.
- Что ты рисуешь?
Дарсель закончил свой рисунок и только потом сказал:
- Треугольник.
Он изобразил что-то вроде обезьяны с коровьей головой и антенной между рогами, приделывая длинный хвост колечком, но идея, как видно, ему не понравилась, и он стер рисунок ладонью.
- Смерть Треугольникам!
- Смотри! - прервал его Лоран, указывая на заркасцев. Они вышли из воды и воткнули в землю ветку. Перестав спорить, Зинн и его противник сели рядом метрах в десяти от ветки.- Они готовятся к дуэли огня,- пояснил он.
- Что это? Я никогда не слышал об этом.
- Они будут смотреть на оконечность ветки. Один будет стараться ее зажечь, а другой - погасить.
- Зажечь?
Мужчины встали, подошли к туземцам и сели рядом со зрителями.
- Кто зажигает? - спросил у одного из них Лоран.
- Зинн.
Оба противника подняли яростные глаза. По их лицам катились крупные капли пота. Дарселю показалось, что он увидел, как верх ветки слегка задымился. Он закрыл глаза и снова резко открыл. Неужели он стал жертвой миража? Нет, дерево дымилось. Кора по краю мало помалу стала сворачиваться. Появился маленький огонек и тут же погас, как бы задутый невидимым ртом…
Внезапно противник Зинна, потеряв силы, упал на землю, поддерживая руками голову. Зрители заволновались, в то время как ветка вспыхнула, как факел.
Зинна поздравляли, хлопали по плечу, а его противник освежал голову в озере. Земляне медленно вернулись в палатку.
- Что скажешь? - спросил Лоран.
- Удивительно! Но…
- Что?
Дарсель улыбнулся.
- Со вчерашнего дня я кое-что обдумал. Этот феномен аналогичен феномену «духов», которые шевелили траву.
- И что?
- Я думаю, что их взгляд излучает поток нейтронов. Даже у человека есть разность потенциалов между внешними и внутренними полюсами глазного яблока. Можно сознательно выключить электромагнитное излучение. Несущая волна сфокусируется хрусталиком. Пройдя через зрачок, она произведет поляризацию электрического вектора…
- Избавь меня от деталей. Ты думаешь, что поток нейтронов может шевелить траву и зажечь ветку? А как ты объяснишь, что трава не загорелась?
- Не знаю,- вздохнул Дарсель.- Это всего лишь тень теории о сложном феномене. Я не знаю характеристик флоры Заркаса. Может, дерево ветки особо воспламеняемо, а трава огнеупорна. Думаю также, что Зинн смотрел на край ветки, а его противник фиксировал точку чуть позади, чтобы опрокинуть на пути взгляд Зинна.
- А если ты…
Громкое жужжание прервало их разговор. Оно доносилось откуда-то издалека и быстро усиливалось.
- Вот они! - закричал Лоран, показывая на горизонт. В небе появились три Треугольника, прибывшие накануне. Они сделали несколько кругов и потерялись на севере в адском шуме.
- Они…- начал Дарсель, но не кончил, так как увидел Гозо, идущего мелкими шагами по берегу озера, незаметно приближаясь к землянам.
Лоран вспылил:
- Гозо, ты же больной! Больные не ходят туда-сюда, а лежат. Не должен ли я понять так, что тебе требуется хороший пинок в некоторое место?
Гозо посмотрел в глаза Лорану, повернулся и, не сказав ни слова, медленно поплелся к своим товарищам.
- Он начинает действовать мне на нервы,- проворчал себе в бороду Лоран.- Так ты говорил?
- Их было три,- сказал Дарсель.- Я до последней минуты воображал, что мы увидим четвертый Треугольник, что они нашли способ починить первый.
- Может, они оставили им гаечный ключ. Если они хорошие механики, то мы увидим сегодня ночью, как поднимется четвертый.
Дарсель хотел стукнуть Лорана кулаком, но промахнулся. Посмеиваясь, Лоран полез в глубину палатки.
В эту ночь Лоран увидел свой первый исключительный сон. Он должен будет увидеть много других снов такого же рода, прежде чем будет вырван из этого мира силами, превосходящими человеческое понимание.
Сон? Скорее всего приступ сомнамбулизма, потому что все происходило именно так.
С закрытыми глазами, с тяжелыми жестами Лоран сел в темноте палатки и неуклюже выбрался из спального мешка. Казалось, он повиновался какому-то чужому принуждению, как марионетка, которую дергают за ниточку.
Когда он, наконец, открыл глаза, он стоял на пляже, его босые ноги тонули в теплом песке, лицо гладил свежий ветер с озера.
У него не было времени подумать, как он тут очутился, потому что перед ним вырос высокий темный силуэт, расставив ноги и положив кулаки на бедра. Это был заркасец, роста значительно выше среднего, и благородство его осанки давало впечатление необыкновенной мощи.
Лоран не видел черт лица таинственного персонажа: заркасец стоял спиной к свету, так что детали расплывались, и только глаза казались отверстиями холодного света.
Лоран хотел заговорить, но странный паралич сковал его губы, и силуэт уже сделал повелительный жест к неподвижной воде, отливающей перламутром в лунном свете. -На руке заркасца зазвенели два
