показывая все цвета радуги.
– Ни хрена себе водичка, – пробормотал я. – Примеси тяжёлых металлов, химия… Это не родник, это сброс воды из коллектора. Что-то знакомое, где-то я такие показания видел… Точно, конвертер! Где-то рядом скрыт энергетический конвертер, и у него идёт промывка системы. Сколько она там длится? Если большой, то около года, не затрагивая другие системы, средний – месяцев шесть-семь, и малый – этот месяц излишки сбрасывает. Ну-ка.
Присев у берега родника, я замерил, сколько времени тут течёт этот родник. Показания меня удовлетворили, бить он тут начал около пяти месяцев назад. Значит, под землёй находится энергетический конвертер средней или большой мощности. Сейчас объясню, что это такое. Это прототип реактора, но созданный по другим принципам, не человеческим, вернее процесс изготовления был украден у них. Один такой малый конвертер – как пять больших реакторов на линкоре. Вот только производство их тяжело, и требования к ним несколько усложнены. В принципе конверторы – отличная идея, я бы сказал генеральная. Фактически это тот самый мифический вечный двигатель, который действительно может работать продолжительное время, и эти четыре с половиной века для него не срок. Обслуживания не требует, знай раз в десять лет промывай его. На корабли по этой причине их и не ставят, да и мало их было, в основном в бункеры и подземные убежища высшего класса ставились, нужно к нему подвести лишь источник воды, чтобы тот в нужное время сам мог промыть себя. Именно это я и наблюдал. Как раз и напор тот, что нужно при промывке. Не сильный.
Похмыкав, я обернулся. По тропе шли партизаны, причём все. Убрав анализатор в кармашек на поясе, я отошёл в сторону от ручья и, сняв с пояса флягу, попил. Из родника мне пить резко расхотелось, проблем со здоровьем мне было не нужно. Так продолжая стоять на валуне – шлем у меня был закреплён на плече, – я делал мелкие глотки, наблюдая за нордцами. Не забывая держать в поле зрения тех двух девушек.
Группа партизан наконец дошла до моего лагеря и начала устраиваться на отдых, многие были уставшими, некоторые ранеными. Вот оружия у них прибавилось, видать с солдат сняли.
– Не советую! – громко сказал я, когда две женщины с ёмкостями направились к роднику. – Плохая вода, пить её нельзя.
– Почему? – заинтересовался тот же партизан, что вёл со мной разговоры раньше. Он отделился от общей группы и шёл ко мне.
– Плохая вода. Много будете пить – умрёте, ваши внутренности сгниют. Это сброс с конвертора. Тут где-то рядом скрыт бункер, может штаб обороны, или ещё чего. Не знаю.
– А что такое конвертор?
– Что-то вроде реактора, но практически вечный, так как сделан из нестирающихся биоматериалов, ну и долговечный источник мощной энергии.
– Это единственный источник воды в этих местах, – вздохнул партизан. – Может быть обезвоживание.
Достав из бокового кармашка рюкзака фильтры очистки, я бросил их ему.
– Процеживайте воду через них, фильтры очистят воду до приемлемого уровня.
– Благодарю, – кивнул тот и, разорвав упаковку, достал один из фильтров, в упаковке их было десять.
– Это барахло тоже берите, – указал я на кучу сложенного оружия. – Там пара десантных "живых" комбезов, четыре АК-автомата, два игольника. Но там данные владельца удалять надо, ну и боеприпасы… Ах да, вот ещё две аптечки с комбезов, и вот тех двух белобрысых тоже забирайте, мне с детьми нянчиться некогда. Вроде всё передал, теперь давай поговорим.
Пока партизаны устраивались у родника, поглядывая на нас с интересом, мы отошли со знакомым мне теперь партизаном в сторону. Кстати, те две девчушки так и остались стоять на месте, не приближаясь к партизанам. Да и те их не подзывали, лишь с интересом поглядывали.
В одном месте было два валуна, прям как табуретки, вот, устроившись на них, мы и повели беседу. Я даже первый вопрос не задал, как тот меня огорошил:
– Ты будешь нас освобождать?
– Спасение утопающего – дело рук самого утопающего, – машинально буркнул я и, тряхнув головой, с возмущением спросил: – Это с какого перепугу я вас тут от кого-то освобождать должен?
– Ну, ты же уже помог…
– Мне вы не интересны, мне пленный для допроса нужен был. Попались бы вы, допросил бы единственного уцелевшего среди вас. Я не делаю разницы между работорговцами и нордцами. Для меня это одна стая – подлецы и подонки.
– Ты говоришь неправильные слова.
– К сожалению, кто такие нордцы, я понял на своей шкуре.
Коротко я рассказал свою историю, мужчина слушал меня внимательно, хмурясь всё больше и больше, пока я не закончил. Он молчал, смотрел мне под ноги и молчал, пока наконец не сказал:
– Они не могли так поступить, была веская причина для этого. Они хоть и потомки нордцев, но традиции им должны были передать. Они не могли так поступить.
– Могли – не могли, чего вы все заладили эту фразу повторять? Как попугаи, честное слово. Поймите, они жили, выживали и взрастали на другой планете с другими традициями. Они их просто переняли.
– Возможно, и так, отрицать не буду, но сравнивать их и нас – это по меньшей мере неправильно.
