исхудавшее лицо. И эти ужасные синяки под глазами! Даже вчерашняя настойка из лопуха-зобуха не помогла. Зато веснушки пропали – нет худа без добра! И глаза… измрудно-зеленые, сверкающие, они сейчас казались еще больше… эти глаза так нравились Киру!
А вот волосы… подстричься, что ли? Или оставить как есть? Вообще-то они красивые – золотистые, густые, мягкие… Только вот мыть надо почти каждый день, воду греть. Впрочем, все равно самой мыться, не ходить же грязной, как некоторые…
И ведь исхудала. Исхудала, да. Хорошо, хоть Киру именно такие худышки и нравятся.
Закусив губу, девушка приподняла тельняшку, обнажив плоский животик с темною ямочкою пупка. Камуфляжные брюки ее едва держались на бедрах… Исхудала, да…
– Лекса, привет! Ой…
Внезапно возникший в зеркале мальчишка лет двенадцати смущенно замолк. Он чем-то походил на саму Алексию: такой же светловолосый, зеленоглазый, худой. Двоюродный или троюродный братец. Родственник. Нашелся, кстати, совеем недавно, сам. Честно говоря, Лекса его плохо помнила… но все же помнила и была рада: все ж, кроме Кира и Спайдера, еще одна родная душа.
– Привет, Серж. Заходи!
– Ты, вроде, переодеваешься…
– Да нет, просто смотрю.
Ничуть не стесняясь, девушка провела рукою по бедрам:
– Я слишком худая?
– Да нет, не слишком, – весело улыбнулся Серж. – Ты, вообще-то, красивая. Знаешь, я рад, что у меня такая сестра!
Подойдя ближе, парнишка обнял сестрицу сзади и тут же в смущении отскочил.
Алексия хмыкнула:
– Да что ты все стесняешься-то? Чего пришел? Если пластинки послушать, то – увы, электричества сегодня нет.
– Я не пластинки… По делу! – Спохватившись, мальчишка поправил бушлатик и, напустив на себя крайне важный и деловой вид, сообщил:
– Председатель Кир будет ожидать тебя к вечеру в Чумном форте. Хочет немного поработать с Полем.
– Ах, это он хочет поработать? – язвительно скривилась девушка. – Ну-ну.
– Так что телефонировать?
– Что-что… То и скажи – приду.
– А можно… – Серж на секунду замялся, опустив глаза. – Я давно хотел попросить… Можно и мне с тобой? Хоть одним глазком взглянуть, а? На это Черное поле.
– Ничего интересного, – отрезала Лекса. – Поле как Поле, чего на него смотреть-то?
– Ну, пожалуйста. Я просто…
– Похвастался уже кому-то? Будто бы видел… Соврал!
– Ну, понимаешь… есть одна девчонка…
– Ага – девчонка…
Серж смотрел столь умоляюще, что, казалось, вот-вот расплачется, вот-вот упадет на колени. Да и, верно, упал бы. Только Алексия не дала – в конец-то концов, сердце ее было не из камня.
– Ладно, так и быть, возьму. Будь готов к вечеру! Ты сейчас на вахте?
– Сдал уже!
– Тогда поди поищи дров.
Игнат пришел в себя в старом пагкаузе. Раздетый по пояс, со связанными за спиной руками. Сквозь дыру в крыше внутрь проникал мертвенно-бледный дневной свет.
Ощутив сильную боль в затылке, мальчишка застонал и зашевелился.
– Очнулся, дружок? – участливо осведомился смуглый мужчина с красивым лицом и шрамом на левой щеке. – Вот и славненько. Голова не болит?
– Развяжите меня… – сквозь зубы пробормотал Игнат. – Я часовой!
– Знаем, знаем. – Незнакомец – тот самый рыбак! – нехорошо усмехнулся и переглянулся со своими напарниками – двумя мерзкими с виду здоровяками. Или – не мерзкими, а вполне обычными. Просто Игнату так показалось, что мерзкими, – ситуация складывалась такая. Нехорошая, прямо сказать, ситуация, да.
– И дружок твой, Миша, – тоже часовой… Был. – Человек со шрамом вдруг резко вытянул руку и, ухватив пленника за подбородок, повернул ему