После угона катера младший сигнальщик Юр был «приписан» к барже. Парнишка захандрил – как бы то ни было, он все же любил свой маленький кораблик и сейчас кусал локти, ругая себя за то, что ничего не сделал для того, чтобы спасти катер. Да что там говорить – случившегося никто не ожидал. Все же враги действовали ловко.
Было по прежнему тепло, градусов десять – двенадцать по Цельсию, все так же зеленела молодая трава, и кое-где на деревьях уже набухали почки, готовые вот-вот прорваться клейкой нежно-зеленой листвою. Затянувшаяся оттепель обманывала природу, но не людей. Все понимали, что вот-вот наступит зима. Выпадет снег, грянут морозы, реки и озеро затянет лед. И что тогда? Как тогда выбираться? Пешком? Или – переждать до весны, отсидеться где-нибудь? Говорят, у Кира имелись оба плана – и так можно было поступить, и эдак. Говорят…
Сменившись с вахты, сигнальщик лениво поплелся в трюм, повалился на закрепленные за ним нары, накрываясь поверх бушлата старым шерстяным одеялом, голубовато-серым, с тремя черными полосами в ногах. Сон не шел, как иногда бывает, когда вроде бы и хочется спасть, а только ляжешь – и полезут в голову всякие мысли, по большей части нехорошие, навязчивые, тупые. Вот как сейчас.
Юр нынче был героем, только не совсем понимал – почему. Ну, подстрелил несколько крыланов, конечно же, случайно – так и любому могло повезти. Никаких особенных изменений мальчишка в себе не чувствовал. Ну, стал лучше стрелять, быстрее бегать, и вообще стал намного сильнее, чем прежде. Так и понятно! Он же растет, да не просто растет – тренируется почти каждый день. Каждое утро – зарядка, кросс, обтирание. Потом – спарринг. В основном – с винтовкою, но иногда и – рукопашный бой. Сам сотник Кир занятия ведет, не поотлыниваешь при всем желании. Вот и закалился Юр. Вырос. Сильнее стал.
С этим-то как раз все ясно, не ясно с другим – с катером! Неужели так и оставят его у врагов, неужели не выручат? Ведь суденышко, пусть и небольшое, всегда пригодится и самим. Не так уж и много боевых единиц у Кронштадта. А тут – целый катер! Быстрый, маневренный… родной!
Выбравшись из трюма, Юр зябко поежился. Тепло-то тепло – да это только если с зимой сравнивать, а так… Низко, над самой палубой, нависли тяжелые серые тучи, истекая нудным дождем. Моросило. Промозгло было кругом, неуютно как-то. Уж лучше бы легкий морозец, снег.
– Что, не отдыхается? – капитан баржи Степан Заноза, конечно же, заметил околачивавшегося без всякого дела парня. Заметил и тотчас же к делу приставил: послал на берег, помогать рыть могилы. Ну, да, положено после вахты отдыхать… Но раз уж не хочется…
– Хорошо, – с каким-то безразличием повел плечом сигнальщик. – Копать так копать.
Ему и впрямь было все равно, что сейчас делать. Лишь бы отвлечься от грустных мыслей про погибшего капитана, про катер…
Скрипнули под ногами сходни. Юр обернулся на Спайдера – то обычно все комментировал, и весьма едко. Обычно, но не сейчас. Нынче молчал робот, даже башню не повернул. А раньше-то, бывало, не упустил бы случай подколоть юного матросика. Раньше…
Поднявшись на холм, сигнальщик сразу свернул влево, к березовой рощице. Там и копали, Юр заметил еще издали, от реки.
– Товарищи моряки! Кронштадтцы! Нынче мы прощаемся с вами с нашими боевыми товарищами…
Нет, не копали уже. Закапывали. Вернее, закопали. Сотник Кир в распахнутом на груди бушлате говорил прощальные слова. Все стояли озабоченные, смурные. Вместо салюта лишь прокричали троекратное «ура» – экономили патроны.
Земля им пухом…
Юр протянул руку – снять бескозырку, да головного убора на голове своей не нашел. Забыл надеть. Ну, и черт с ней, с безкой.
– Эй, парень! Свободен? – окликнул кто-то из старших.
Подросток обернулся:
– Вообще-то – да.
– Тогда не стой как пень. Там, в ельнике, часовые только что завалили кабана. Поди, помоги.
– Ага…
Сигнальщик повернулся и зашагал к ельнику. Шел через поросшее травою поле, мимо оврага, мимо зарослей орешника и малины. Шагал себе, не особенно-то глядя по сторонам… пока не понял, что идет куда-то не туда. Ельник-то большой, однако!
Остановившись, Юр повертел головой, затем покричал:
– Эй! Вы где там, охотнички?!
Никакого ответа.
Пожав плечами, подросток подошел чуть ближе к кустам, снова крикнул… и вдруг почувствовал на себе чей-то недобрый взгляд. Словно бы кто-то буравил спину и думал, как бы ловчее его, Юра, убить! Нет, не пулей… Просто метнуть нож – быстро, бесшумно и ловко. Юр даже представил мысленно этот нож – длинный, с резной костяной рукояткою и навершьем в виде сверкающего бирюзой глаза. Представил и ощутил – этот нож сейчас полетит в него!
Юр резко обернулся…
