все подряд в пасть не тащу, но тут, как говорится, сами святые котаны велят. Сожрал все, а тарелку сбросил на пол. Блямс! Ничего, только уголок откололся. Жить можно.
Пошел дальше, заглядывая во все углы и емкости. Фу! Я не знаю, чем он тут занимается, но явно ничем хорошим. Это ж отрава какая-то! Вот кто безоаровый камень мешает с желчью павиана? А перья трясогузки в растворе волчеягодника зачем? Для красоты? Или чтобы пыль в глаза пускать? Уж на что моя подопечная глупа, а и она понимает, что крапиву и папоротник в качестве успокоительного средства никогда не применяли! А там что? Никак настой медуницы? И в каком, прошу прощения, веке его заваривали? В нем уже жизнь завелась! Многоклеточная. Вон таращится! Не смотри на меня так! А то вылью. Хотя… у тебя там, кажется, уже лапки образовались? Тогда плавай дальше. А я еще и сверху книжку потолще положу, чтоб ты не выбралась ненароком!
Так, а что на книжке написано? «1001 рецепт вечной молодости». То что надо! Интересно, есть тут что-нибудь такое, чтоб шерсть блестела и лоснилась безо всякого мытья со стороны хозяев? Почитаем…
Мэтр Макмис прекрасно понимал, что на зарплату преподавателя хорошо не поживешь. Просто на жизнь, если ты одинок и не привык к роскоши, хватает, но если надумаешь жениться, то надо срочно разбогатеть. Даже семье из двух преподавателей трудно сводить концы с концами, а если преподаватель — единственный кормилец в семье, такая семья обречена на нищету. Поэтому он подрабатывал, откладывая лишние деньги для женитьбы. Он не желал жить так, как большинство его коллег. Многие преподаватели одиноки не потому, что работа отнимает слишком много времени, а потому, что не хватает денег на содержание семьи. Женщинам в этом отношении легче — они могут выйти замуж за богача, который и станет их содержать. А куда податься мужчинам? В мужья к богатым вдовствующим старушкам? В поле зрения мэтра Макмиса таких было шесть штук. Но по ряду причин он не рассматривал их в качестве фиктивных жен.
Это были его клиентки.
Есть такая категория старушек, которые всеми силами стараются продлить свою молодость. На какие только ухищрения они не идут, чтобы казаться моложе, чем есть на самом деле? В ход идет косметика, чары, магия. Результаты чаще всего превосходят ожидания — старая восьмидесятилетняя развалина за минуту может превратиться в изящную женщину тридцати лет. Другой вопрос, что многие снадобья и процедуры необходимо проводить еженедельно, иначе начнется обратный процесс, остановить который будет уже невозможно. Сколько раз бывало, что светская красавица один раз забудет вовремя принять омолаживающее лекарство — и через несколько дней ее хоронят в закрытом гробу, чтобы не шокировать окружающих видом обтянутого кожей скелета.
Поэтому мэтр Макмис и не пытался влюбить в себя своих клиенток: во-первых, он прекрасно знал, как эти дамы выглядят на самом деле, а во-вторых, такие снадобья могут продлять жизнь практически на века, пока дама еженедельно выпивает по глотку волшебного зелья. И жена легко сможет пережить мужа, пусть и всего на несколько дней. Связывать остаток дней своих с живой мумией, постоянно готовя для нее зелье, превратившись из мужа в поставщика лекарства, и не иметь возможности ни отравить надоевшую супругу, ни завести молодую любовницу? Благодарю покорно! Лучше еще год- другой потерпеть, а потом жениться на настоящей женщине. Пусть ей будет сорок лет, зато своих собственных, а не полученных алхимическим путем!
Сегодня был шестой день седмицы, значит, остаток дня можно было посвятить изготовлению очередной порции препарата. Готовый препарат он разольет в маленькие бутылочки и сядет ждать горничных своих клиенток. Одна бутылочка — один серебряный грош. В седмицу пять грошей, в месяц — двадцать. Зарплата преподавателя — всего двадцать пять грошей. Неплохая прибавка, не находите?
Итак, приступим. Все ингредиенты на местах, даже те, которых в запасниках университета быть не должно. Ректорат зорко следит за тем, чтобы студиозусам в руки не попали ядовитые и просто опасные для здоровья вещества. Даже когда яды нужны были для работы, их выдавали под расписку и в таком мизерном количестве, что при всем желании ими нельзя было отравить даже кошку. А то, знаете, были прецеденты. Сам Макмис был свидетелем: когда он только пришел учиться, еще старшекурсники помнили о том, что случилось двумя годами раньше. Шесть смертей… Четверо юношей и две девушки. Пятеро будущих алхимиков и один несостоявшийся целитель, готовя зелье для лабораторной работы, перепутали препараты. Начальство тогда стояло на ушах, студиозусы ходили по струночке…
Интересно, что подумает магистр Вагнер сейчас, если выяснится, что в его лаборатории хранится столько ядов и просто опасных зелий, что ими можно отравить половину учащихся, а других искалечить? Да ничего хорошего. В лучшем случае заставит все это съесть и выпить. А в худшем… Он же факультет некромантии окончил. Намек понятен?
«Не если выяснится, а когда выяснится!» — поправил сам себя мэтр Макмис, входя в лабораторию. Мановением руки заставил загореться светильник у входа. Почти интимный полумрак высветил ряды столов, шкафов, полок, заставленных ингредиентами, различной посудой и приборами. Идеальный порядок.
Почти идеальный…
Сначала алхимик не понял, что здесь не так, и несколько секунд просто стоял, хлопая глазами и силясь сосредоточиться и понять. Потом сообразил, конечно. Некоторые предметы стоят не на своих местах! Он всегда хорошо запоминал, куда и что поставил, — нет, не каждую пробирочку, горшочек или реторту, а самые, так сказать, ключевые. То, за что любой посетитель лаборатории схватится в первую очередь, если он пришел сюда в первый раз и сам
