Он поджал губы, потом стер с лица грязный пот и кивнул:
— Принимается. Но учти. Если со мной что-то случится или ты не сдержишь слова, горе тебе будет. Из-под земли тебя достанут и распнут.
— Не пугай. Раз договорились, значит, все будет в норме. Говори, к кому можно обратиться насчет покупки оружия и сбыта золота.
— Через мою дочь все сделаем. Я ей позвоню, и ты с ней встретишься. Она обменяет золото на рубли или доллары, как тебе удобней. Она же сведет с поставщиками оружия. И от нее получишь деньги. Учти, взаймы. Это не подарок, а беспроцентный кредит.
— Учту. Сколько можешь дать?
Генерал снова замолчал, обдумал ситуацию и ответил:
— Миллион долларов.
— Мало.
— Сдурел, что ли?! — Гурьянов кулаком приложился по верхнему камню баррикады, и он покатился вниз. — Хватит! У меня больше нет!
— Брешешь, генерал. Не жмоться, ты ведь богатый человек. Дай хотя бы пару миллионов.
— Полтора. И это мое последнее слово. Вернешь золотом или драгоценными камнями. Срок — один год. Это очень выгодные условия, при том что деньги будут изыматься из моего оборота.
Разумеется, генерал продолжал врать, и я это чувствовал. Но спорить с ним не стал. Полтора миллиона долларов — в самом деле очень хорошие деньги, а еще через его структуру я получу выходы на подпольных оружейников.
— Условия принимаются.
— То-то же.
На время Гурьянов отвлекся и обернулся к раненному в руку Тынскому, которого перевязывал росан, а я вновь осмотрелся.
Странно все как-то. Кругом трупы и раненые. Под ногами стреляные гильзы, грязные бинты, кишки и кровь. А мы с генералом стоим и обсуждаем нелегальный бизнес, кредиты, скупку драгоценных металлов и продажу оружия. Сюрреализм какой-то. Но такова наша жизнь, и с этим ничего не поделать. Дорога по жизни выбрана, и приходится по ней идти.
— Когда ты переведешь меня на Землю, чтобы я дочери позвонил? — Генерал вернулся к прерванной беседе.
Я указал на дорогу, по которой к горе двигался крупный отряд воинов, и ответил:
— Как только подмога подойдет и с ведуном поговорю.
17
Отряд росанов пробивался к нам с боем. Воины двигались не торопясь и отстреливали живых мертвецов, которые пытались на них нападать. Работали они слаженно, бойцы в отряде опытные, поэтому добрались до портала без потерь. После чего они сразу же начали готовить оборонительные позиции и складывать погребальный костер, на который вместе со своими сородичами положили тела Дурова и нашего связиста.
Меня это не касалось, помощь не требовалась, и я общался с деловыми партнерами, ведуном и старейшиной Стемидом. Как обычно, мы обменивались новостями и составляли списки товаров, которые необходимы росанам. Ну и, конечно, я передал им то, что уже успел закупить, и BMW Бахтеева, а они расплатились со мной золотыми стограммовыми слитками. Так что все хорошо. Росаны получили тепловизоры, оптику, снайперские прицелы и приборы ночного видения, сотню аптечек и еще один автомобиль, а я стал обладателем девяти килограммов золота. Все по-честному. Не считая подарков, которые я обещал старейшинам, мной доставлено товаров на сумму четыре с половиной миллиона рублей. Грамм золота на данный момент в среднем полторы тысячи рублей. Проводим нехитрые подсчеты — и выходит, что мне причитается три килограмма. Умножаем на три, ведь оплата тройная, и выходит девять килограммов драгоценного металла.
Итак, первая сделка проведена. Поехать в горное поселение росанов я не могу, дороги перекрыты мутантами и дикарями. Значит, надо возвращаться на Землю.
Однако я не торопился, продолжал обсуждать с ведуном различные вопросы и решил перенести возвращение на утро. Генерала Гурьянова это, конечно, не обрадовало, но выхода у него не было, и он промолчал.
Стемнело, и после обряда, который провел Родослав, был подожжен погребальный костер. Так здесь принято — сжигать тела, чтобы мертвые не восстали и не пришли за живыми.
Наша группа вместе с росанами стояла рядом. Кто-то молился, а кто-то молчал и думал о своем, а я пытался вспомнить лицо нашего связиста и не мог. Странное дело, виделись не так давно, несколько часов назад, а когда он погиб, его образ покрылся дымкой и вскоре исчез. Отчего так? Трудно объяснить. Наверное, память сама очищается от ненужной информации. Как-то это неправильно. Не по-человечески: ведь нельзя забывать людей. Однако я забыл Алексина, словно и не знал его никогда. Такая у него судьба. При жизни никому не был нужен — и после смерти тоже.
