– Нет, госпожа, в кабаках не пивал, а вино на мой вкус действительно так себе, я больше на меды налегал. А что касается того, почему оказался здесь, – так уж получилось, жизнь заставила.
– Константин, мне кажется, что ты образованный человек, ты немного говоришь по-гречески – не как простой воин-наемник, у тебя были греческие учителя, монахи, ты, наверно, из богатой семьи? – спросила Евфимия.
На некоторое время я замялся, думая, как ответить любопытствующим женщинам, но потом решил продолжать прежнюю легенду:
– Так получилось, что в прошлом году меня нашел в лесу один старик и лечил у себя дома; он рассказал, что я был в горячке, почти на грани смерти, но все же смог выкарабкаться, только память отшибло начисто – только и помню, что зовут меня Константин.
Марфа слушала меня раскрыв рот. Но Евфимия участливо качала головой, а вид у нее был как у кошки, объевшейся сметаной, – видимо, что-то в моем рассказе ее зацепило.
– Константин, – сказала она, – я приходила в этот дом посмотреть заболевшего ребенка. Мне очень интересно было бы с тобой поговорить. Я живу недалеко отсюда и была бы рада видеть тебя завтра вечером. Надеюсь, твой муж не будет против? – Она повернула голову к Марфе.
Та даже вздрогнула от неожиданности и закивала:
– Конечно, конечно, Евфимия, я поговорю сегодня со Стратигопулосом, и он обязательно отпустит Константина к тебе.
Когда я вернулся, почти все уже спали, но Ираклий еще сидел за чисткой своего доспеха.
– А, Константин, наконец тебя отпустили. Что, Марфе захотелось посмотреть на настоящего мужика? – засмеялся он.
– Понимаешь, Ираклий, тут что-то непонятное. У нее была то ли монашка, то ли лекарка – Евфимия, так вот она захотела со мной поговорить и даже попросила прийти к ней завтра.
Ираклий побледнел:
– Костяй, послушай моего совета: не ходи к ней. Она хоть и лекарка знатная, но дурная слава про нее ходит. Говорят, кто ей не понравится или обидит чем, исчезает бесследно, другую давно бы на костер отправили за такие дела, а она живет и живет, – похоже, ее из императорского дворца защищают.
– Ираклий, я уже пообещал прийти, да вроде я ее ничем и не обидел. А поговорить с женщиной, да еще такой красивой, совсем неплохо, может, еще о чем с ней сговоримся. – Я засмеялся – мое сознание в молодом теле не воспринимало адекватно предупреждения товарища и жаждало встречи с красивой женщиной.
Но Ираклий моего смеха не поддержал. Он продолжал сидеть с мрачным лицом:
– Смотри, Костяй, я тебя предупредил, ты сам хозяин своей судьбы, но я бы на твоем месте туда не ходил.
Следующий день прошел хлопотно – мы сопровождали купца на склад, потом помогали перевозить товары по его лавкам, которых было несколько штук. Когда шли уже обратно к себе, Ираклий показал на мрачный дом с маленькими витражными окнами. Ограды вокруг дома практически не было, лишь небольшой каменный заборчик высотой около метра.
– Послушай, Ираклий, а почему Евфимия так живет, у нее большая охрана?
Тот посмотрел на меня:
– Я ведь тебе уже говорил, что ей не надо заборов, в городе ее боятся как огня. Думаешь, ее вчера к купцу звали? Ничего подобного, она сама всегда знает, кто нуждается в лечении, и приходит незваная.
После ужина начинало темнеть, и я, надев на всякий случай доспехи и прихватив оружие, отправился к Евфимии.
Когда подходил к дому, уже почти совсем стемнело, и черный мрачный дом на фоне такого же неба создавал жуткое впечатление. Я почувствовал, как по коже пробежали мурашки, решительно шагнул вперед и громко зазвонил в колокольчик у дверей.
Почти сразу дверь распахнулась, из проема на меня пахнуло ароматами благовоний, и я увидел Евфимию, которая на этот раз была одета совсем по- другому. Ее полупрозрачный наряд не скрывал ничего – от упруго торчавших тяжелых грудей с коричневыми ореолами сосков до темного треугольника внизу живота. Губы были ярко накрашены, а аромат духов кружил мою бедную голову.
– Ну наконец ты соизволил прийти, воин, – улыбнулась хозяйка. – Я тебя заждалась. Проходи, снимай свои доспехи, здесь они тебе не пригодятся. Если у нас с тобой и будет битва, мы в ней постараемся обойтись без лат.
Я вошел в комнату, освещенную несколькими настенными светильниками, и присел у низенького столика, отделанного золотом, за который, наверно, можно купить приличный дом в Киеве. От аромата трав продолжала кружиться голова, Евфимия присела рядом со мной, запах мускуса, шедший от нее, еще больше подчеркнул очарование этого места.
– Воин, тебе вчера не понравилось дешевое вино купца, вот попробуй моего.
И она поднесла мне золотой кубок, до краев наполненный темной жидкостью. Я пригубил его и понял, что я до этого ничего не знал о вине, – это была, наверно, квинтэссенция того, что может дать виноград. Густая, сладкая, почти маслянистая жидкость обволакивала язык. Я не мог удержаться и глотками выпил кубок до дна. Перед моими глазами замелькали блестки, запорхали большие цветные бабочки, и сознание ушло.
…Я лежал на качающейся поверхности, голова разрывалась от боли, неожиданно меня грубо ударили в бок, и раздался голос:
