Отряд полицейских с топотом мчится мимо. Глаза, еле видные над шарфами, закрывающими нижнюю половину лица, сосредоточены на убегающих нелегалах. Отскочив в сторону, Дэнни молча наблюдает за ними. Такое открытое проявление агрессии пугает его, он тоже смотрит вслед иммигрантам, но легкое покалывание в затылке – ноющее, чисто животное, инстинктивное ощущение, шестое чувство – предупреждает, что опасность грозит и ему тоже. Сзади!
Он оборачивается.
Трое полицейских чуть отстали от общей колонны. Они идут медленнее, поворачивают головы в разные стороны, обшаривая глазами толпу, точно вышедшие на охоту волки. Вот взгляд одного из них упирается прямиком в Дэнни. Полицейский оборачивается крикнуть что-то двум своим товарищам – и все трое устремляются прямо на мальчика. Страх и потрясение сковывают тело Дэнни, грозя пригвоздить к земле.
–
Он поворачивается, чтобы преградить полицейским дорогу, но теряет равновесие и первый же из них на бегу сшибает его плечом. Карлик летит в сторону.
Инстинкт самосохранения наконец одерживает верх. Дэнни бежит прочь, пробиваясь сквозь толпу, а трое полицейских мчат вдогонку. Расстояние между беглецом и преследователями стремительно сокращается. Глаза полицейских горят пугающей целеустремленностью. Почти догнали! Но на стороне Дэнни проворство и стремительность. Ловко ныряя между туристами и торговцами, он увеличивает отрыв и несется по Рамбле к порту и раскинувшемуся за портом морю.
На бегу он оборачивается. Что там с Заморой? Карлика не видно, зато черные шлемы всего в десяти шагах за спиной, проталкиваются через толпу. Нет времени ждать!
Что полиции надо от него? Не за безбилетный же проезд оштрафовать! Наверняка охранники порядка явились за нелегалами – а может, тут намечалась какая-нибудь демонстрация или что-нибудь в таком духе, чуть дальше по улице? Может, они все-таки не за ним?
Однако одного быстрого взгляда через плечо хватает, чтобы понять: нет, именно за ним. Летят со всех ног, крепкими щитами расталкивая всех, кто оказался на пути. Вот несколько молодых людей студенческого вида попробовали было преградить им дорогу – но глухие звуки ударов оборвали их протестующие возгласы.
С вопросами «что происходит?» и «почему?» придется подождать! Знакомый прилив адреналина начисто вытесняет все рациональные соображения. Беги, Дэнни!
Толпа на Рамбле густая – яблоку упасть негде. С одной стороны, это хорошо: легче спрятаться, но с другой – и не разгонишься особо. Дэнни приплясывает, скачет с ноги на ногу, ужом вьется среди растерянных, перепуганных туристов. На бегу обогнув очередной лоток с цветами, он со всего маху впечатывается в спину какого-то толстяка, в последний миг ненароком заслонившего проход. Нет, все это ужасно глупо – пора удирать в переулки.
Перескочив через скамейку, он юркнул в уводящий налево узкий проход – прочь от яркого солнца, в глубокую тень. Шаги громко стучат по булыжной мостовой. Тут прохожих куда меньше, так что можно развить большую скорость, но зато и он остался без прикрытия, на виду. Оглядываясь через плечо, он замечает в освещенном проеме силуэты двух фигур в черном. На краткий миг они останавливаются – но потом устремляются в темный узкий про-улок. У Дэнни внутри все так и сжимается от страха.
Дэнни достаточно помнит Барселону и знает, что по эту сторону Рамблы раскинулся лабиринт старых узких улочек. Готический квартал. Заблудиться там – проще простого, но и от погони оторваться несложно. У него секунд десять форы – должно хватить, чтобы несколько раз завернуть за угол и затеряться в сплетении переулков.
Улица, по которой он бежит сейчас, кажется смутно знакомой. Он сворачивает направо, но в спешке цепляется ногой за край тротуара, спотыкается и, взмахнув руками, тщетно силится удержать равновесие – на такой-то скорости.
Мальчик уже готовится к удару о мостовую. Но удара нет.
Может, цирковые боги пришли на помощь?
Или, может, ноги сами понесли Дэнни в нужную сторону, к друзьям? Или просто удача?
Две сильные руки хватают его за предплечья, не дают упасть, дергают назад, точно пойманного «летуна» на трапеции. Над головой мальчика звучит басовитый смех, на мгновение заглушивший даже сумасшедший бой сердца. Глубокий – и удивительно гулкий.
–
Дэнни поднимает голову – и смотрит прямо в глаза дьяволу.
На миг он думает – не ушибся ли и впрямь головой, не получил ли сотрясения: на него, осклабившись, таращится огромное красное лицо с большущими глазами и ярко накрашенным ртом. И выражение на этом самом лице – застывшее, нереальное, жуткое.
– Нужна помощь? – голос грохочет откуда-то изнутри нависающей над мальчиком полой головы – огромной, высотой фута три, не меньше.
Дэнни оглядывается по сторонам – и до него вдруг доходит. Он стоит перед входом в «Эль Инхенио»[36] – магазинчик театральных и цирковых принадлежностей – витрина его забита масками, диковинными париками, раскрашенными гигантскими карнавальными головами,
