около тридцати метров. На детской площадке снизу группа ребятишек возбужденно галдит, показывая на остановившиеся кабинки. Ветер разносит их гомон и смех.
Дэнни встает и нажимает на красную аварийную кнопку:
– Эй?
И тут кабинку наполняет другой звук. Знакомая мелодия звонка – знакомая, но до того неожиданная, что Дэнни добрых десять секунд не может сообразить, что это. Это же первые такты «Экспресса в ваш череп» в аранжировке Билли: Дэнни записал ее во время последнего турне и поставил на телефон.
Но это же невозможно! Я его потерял.
Син-Син растерянно смотрит на карман своей куртки. Звонок раздается именно оттуда. Сунув руку в карман, она вытаскивает мобильник и с ошарашенным видом держит его на ладони:
– У меня с собой телефона не было. Это твой?
– Нет! Я его потерял!
Но выглядит телефон точь-в-точь как его.
14. Почему о безопасности не всегда заботятся… в первую очередь
Дэнни робко берет телефон, словно тот вот-вот укусит его. Звенящий гитарный рефрен не умолкает.
– Я же его потерял. Откуда он вдруг у тебя в кармане?
– Чокнуться можно! Понятия не имею. Ответь же, балбес.
Дэнни снимает телефон с замка и нажимает кнопку ответа:
– Алло?
–
– Кто это?
– У меня для вас сообщение, – продолжает голос ровным, бесстрастным тоном, словно его обладательница нарочно старается не подпускать в него никаких эмо-ций.
– Какое еще сообщение? Вы кто?
Дэнни отнимает телефон от уха и включает громкоговоритель, чтобы Син-Син тоже слышала.
– Дэнни, знаешь, кто такие немезиды? Те, кто держат в руках твою судьбу. Я твоя немезида, я та, кто убивает тебя. Та, что прикрепила бомбу к стенке вашей кабинки. Килограмм семтекса может устроить самый натуральный большой взрыв…
В один миг Дэнни все становится ясно.
Женщина с нижней станции – та самая, в зеленом плаще. Точно такой же оттенок зелени он видел в соборе вчера вечером! И она как бы случайно налетела на них – небось тогда-то и сунула телефон в карман Син-Син, а глухой хлопок по стенке – это когда она прилепляла взрывное устройство. Он крепко зажмуривается, силясь припомнить, что же привлекло его внимание, когда она уходила. Ага, вот что – у нее больше не было на плече сумочки.
– Вы просто хотите нас запугать! – восклицает Син-Син.
– Часики тикают, – произносит все тот же бесстрастный голос, но на этот раз чуть резче. – Тикают. Считайте, у вас есть пара минут. Проститесь друг с другом! А потом конец.
В кабинке воцаряется молчание.
– Алло? Вы еще тут? – кричит Дэнни.
– Мне пора, – отвечает женщина. – Но, надеюсь, вы заметили, что я остановила вас между двенадцатой и тринадцатой опорами? Самое высокое место дороги.
Разговор обрывается.
– Это ведь шутка, правда? – спрашивает Син-Син.
Дэнни вертит в руках телефон, пытается проверить историю входящих звонков. Звонок в списке всего один, да и тот «абонент неизвестен». Адресная книга пуста. Денег на счету нет. И что теперь? Номера Заморы он наизусть не помнит. А в службы спасения звонить без толку: времени нет. Дэнни ничуть не сомневается: та женщина говорит правду – однако им вдруг овладевает непонятное спокойствие. Если это конец – что ж, они меня достали, все по- честному. Но я не готов умирать без боя. И я не дам Син-Син умереть здесь, в этой глупой консервной банке. Он смотрит на крышу кабинки и расстояние до следующей опоры в мучительных поисках решения.
– Не шутка, – отвечает он. – Надо убираться отсюда.
В фильмах в таких ситуациях на крыше кабинки непременно оказался бы люк, но крыша этой кабинки кажется твердой и ровной, без единой трещинки. Встав на сиденье, отчего пузырь снова начинает ходить ходуном, мальчик старается открыть форточку наверху застекленного окна.
