Колесо жизни и смерти

– Я просто опустила голову – и вот они!

Находка поднимает настроение Дэнни. Мальчик помогает закатывать контейнеры в грузовик. Может, тот беглец – самый обычный воришка, только и всего? Может, он не имеет никакого отношения к делу? Просто понял, что все в соборе, а в фургонах никого не осталось, причем фургоны не заперты. Во всяком случае, у Дэнни красть, считай, нечего…

Но как же свидетельство о рождении Син-Син? И папина книга, и последнее послание? Дэнни торопливо роется в рюкзаке. Слава богу, все на месте!

С арены возвращаются клоуны, волоча за собой сетку безопасности. Бьорн на ходу улыбается мальчику:

– Как будто ты снова в труппе, да, Дэнни? Можно убрать парня из цирка, но не уберешь цирк из парня. Верно?

– Быстрее, котики! – кричит Роза. – Дэнни, не стой столбом! Складывай свое барахло.

– Прости, Роза, – бормочет он, на миг забывая, что это ему впору на нее сердиться, а не наоборот, и торопливо скатывает спальный мешок.

Всунутая внутрь мешка сложенная записка, никем не замеченная, падает на пол точно умирающая бабочка, да так и остается лежать под ногами вместе с заключенной в ней угрозой.

5. Когда увяз с головой

Полтора часа спустя цирковой караван выезжает из города и выливается на пустынное шоссе под яркими звездами Каталонии. Дэнни испускает протяжный вздох облегчения. Снова в пути!

Позади остались Саграда, и огни Тибидабо на холмах над городом, и запертый безмолвный парк Гуэля. Впереди на фоне ночного неба вырисовываются неровные хребты Пиренеев. А где-то там, за темным горизонтом, ждет Берлин.

Мальчик сидит в высокой кабине грузовика. Рядом дремлет Син-Син, голова у нее качается, задевая плечо Дэнни. Роза стискивает руль и нажимает педали, глядя в ночь прямо перед собой.

– Славно снова пуститься в путь, а, bello? – спрашивает она, перекрикивая рев мотора. – Через несколько дней на одном месте я аж вся дергаться начинаю. – Она улыбается. – Мы, Вегасы, всегда были бродягами.

И хотя Дэнни все еще дуется на нее, он знает: она права.

Пускай он все время держался начеку, высматривая, не возникнет ли новых проблем, пускай ему отчаянно не терпелось двинуться в путь, но последние час-полтора почти – почти! – доставляли ему наслаждение. Последние проверки – весь ли реквизит уложен? – рокот прогревающихся моторов, радостное волнение, какое испытываешь, когда двигаешься к новой цели, увозя с собой весь свой мир…

И пока они тихо движутся по Барселоне, ему нетрудно вспомнить себя самого до трагедии – как он ехал во главе каравана и, поглядывая в зеркало, видел вереницу машин: мурлычущий красный фургончик Дарко, грузовик с клоунами, в прицепе к которому едет генератор, мини-автобус, и дальше машины и фургоны с остальными членами труппы. Сегодня вечером, когда труппа покидает город и отражение процессии скользит в витринах магазинов, Дэнни мельком различает на темных стеклах отсветы мерцающего слова «Мистериум». На миг его охватывает восторг – проблеск надежды меж мрачных мыслей.

Снова знакомое и дивное, совершенно особое чувство дорожного братства! «Да, здесь мой дом, – думает он. – Я ощущал это, когда мы смеялись с Заморой и когда смотрел представление. И уж совершенно точно – сейчас. С «Мистериумом» ли, с другой ли труппой – но вот что я знаю и люблю. Вот жизнь, к которой я стремлюсь…»

Дэнни чувствует: решение принято. Приятное, правильное сознание. Оно словно бы вдыхает в него новые силы. Но следом, затуманивая мысли, убивая радость, идет приливная волна горя.

Ведь в караване недостает одного самого важного элемента: фургончика их семьи – мама за рулем, а папа делает какие-то пометки, вносит изменения в программу. Казалось, в такие минуты они жили наиболее полной жизнью – глаза устремлены к горизонту, на лицах предвкушение нового города, нового дня.

Дэнни прислоняется лбом к тряскому стеклу, глядя, как на окнах и витринах домов вспыхивает и тут же исчезает отражение проезжающего каравана.

– Поспи, bello! – окликает его Роза, отпивая кофе из термокружки.

Он качает головой. Мысли о конечной цели их путешествия снова прожгли себе путь наружу.

– А что будет в Берлине?

– Ты это о чем?

– Мы остановимся… в том же месте?

Роза вздыхает:

– Почти. Рядом с «Типи», кабаре в парке. Помнишь, мы поднимались к монументу под снегом? За день до… – она осекается и прищелкивает языком. – Послушай, Дэнни, ты уверен, что готов к этому… а то еще не поздно…

– Все хорошо, – отрывисто говорит он. – Я хочу сходить на кладбище. На могилы.