Наступает молчание. Дэнни сражается со всех сил, стараясь противостоять черному течению, уволакивающему его куда-то вниз, вниз, в бездны темного моря. В ушах плещут и ревут волны. Нет, все не так. Он же сейчас не в Гонконге…
Голос Дарко звучит снова, уже в отдалении, полный сердитого нетерпения:
– Герцог! Ко мне! Герцог! Ну и пожалуйста, оставайся тут, если так его любишь. Сгниете вместе, мне плевать…
Собачий визг, стук двери…
«Только не уплывать, только не уплывать, – твердит себе Дэнни. – Потеряю сейчас сознание – мне конец. Но если победить это отупение, может, у меня еще есть шанс…»
Герцог лает, громко и непрерывно.
– Чертов пес! – вопит на него кто-то. – А ну заткнись!
Дэнни чувствует, как его поднимают. Сильные руки тащат его через двор к разверстой яме. До чего же болит голова! «Но я же осознаю это, – думает Дэнни, – а значит, еще не утратил способности думать. Если я еще способен думать – я в сознании. Вот и надо его сохранить. Открою глаза – меня пристрелят. Наверное, лучше рискнуть и попробовать выбраться из могилы позже. Вдруг мне удастся то, что не удавалось папе… восстать из-под земли… номер «похороненный заживо»… Главное – сохранять способность рассуждать. Отвлечься от паники, которая одолевала даже самого Гудини…»
Он ощущает резкий холод, исходящий из ямы в земле… его могилы. Похитители наполовину опускают, наполовину сталкивают его туда. Запах земли заглушает все прочие запахи. Кажется, тут не очень глубоко. Надежда еще есть. Бандиты отпускают его, и он проваливается на мокрый снег на дне ямы и украдкой пробует пошевелить руками и ногами, самую капельку, просто понять, слушаются ли. Вроде бы да. Он шевелит пальцами ног в кроссовках, немного сдвигает руку под собой. Люди наверху о чем-то тихо переговариваются. Герцог все еще лает, но уже как-то неуверенно. На тело мальчика оседают тяжелые хлопья снега.
«Надо ждать, – говорит себе Дэнни. – Пока я все равно не могу ничего предпринять». Голова раскалывается от боли, все инстинкты требуют вскочить и выбраться из могилы – но он знает, что тогда его пристрелят на месте. Надо ждать, пока бандиты не решат, что дело сделано, и не уйдут. А пока надо думать о чем угодно, лишь бы отвлечься, не представлять физиономию демона на Колесе жизни – и смерти. Нельзя засыпать… не то я пропал.
Снег все падает, падает…
Дэнни роется в памяти, выхватывая наобум обрывки мыслей и образов.
Проливной дождь на пустой улице в Гонконге.
Град, барабанящий по крыше автомобиля в Париже.
Мама, скользящая по проволоке на фоне звездного полога шатра – и на фоне звездного неба в Науди.
Тихие воскресенья, обеденный стол с белой скатертью…
И Замора, выплясывающий на этом столе в честь своего сорокалетия – так бурно, что стол не выдержал и сломался. И общий смех.
Выражение на лице Син-Син при свете барселонской луны, всего несколько дней назад, – такое потрясенное, испуганное, уязвимое. Тот миг, когда он узнал, что не один на свете…
Мама с папой, держащиеся за руки поздно вечером после какой-то ссоры – силуэтом на фоне сверкающих огней «Мистериума». Часть лампочек перегорела, и папа говорит: «Нет в мире совершенства, но в основном он очень даже неплох…»
Мысли его неизбежно возвращаются к папиным попыткам освоить номер «похороненный заживо» – как он вылезал из неглубокой ямы, кашляя, отплевываясь, не в состоянии справиться с паникой после первых же нескольких лопат земли.
«Нет, так не пойдет, надо мне все хорошенько обдумать еще раз», – сказал он встревоженно. И выпрыгнул из могилы, отряхивая землю с рубашки и брюк, вдыхая свежий весенний воздух.
Дарко помогал ему забросать яму землей.
«Это просто невозможно, Гарри», – заявил он убежденно.
«Так я тебе покажу, Дарко, – думает Дэнни. – Еще как покажу!»
Скрежетнув зубами, он вдыхает поглубже, заряжая мышцы кислородом, потихоньку потягиваясь, разминаясь, готовясь к тому, что будет дальше.
Сверху раздается какой-то шелест, Дэнни напрягается всем телом. Рискнув чуть приоткрыть веки, он всматривается наверх через тающий снег на глазах.
Над ним маячат две расплывчатые темные фигуры. Внезапное движение – и все становится черным-черно. Но это не земля. Всего лишь кусок вонючего старого ковра или чего-то в том же роде, тяжело приземляющегося на мальчика. Дэнни вздрагивает от неожиданности – однако его тут же осеняет: это ведь как любой трюк с невероятным побегом или спасением! Тяжесть земли не даст ему даже пошевелиться, но если он умудрится сделать некоторую полость, зазор – все, возможно, еще и получится! Вот этот ковер как раз и поможет.
Дэнни ждет, прислушиваясь. Теперь, когда у него есть план, он на удивление спокоен. Звук вгрызающейся в землю лопаты, а потом глухое шмяканье – первая порция земли падает на ковер. Дэнни ощущает ее вес и весь напрягается, стараясь оставить себе под ковром как можно больше места.
Шлеп. Еще лопата. И еще, и еще – все быстрее и чаще. Лежать неподвижно все сложнее, невыносимо хочется вскочить.
