– Двери между вагонами – только на случай чрезвычайных ситуаций, – возражает Дэнни, глядя на красные надписи на стекле.
– Чокнуться можно! А это, по-твоему, не чрезвычайная ситуация? – Син-Син рывком открывает дверь. Пассажиры с удивлением смотрят, как странная парочка врывается в нагретый пузырь спокойствия следующего вагона и, распихивая стоящих, спешит в другой конец, к следующей двери.
Но тут из громкоговорителя раздается какой-то треск, а потом вагон заполняет голос машиниста – усталый и обреченный. Дэнни пытается понять, что он говорит, но запас немецкого у него крайне скуден, а машинист тараторит слишком быстро. Что-то насчет
– …
Пассажиры издают дружный стон и поворачиваются к дверям или начинают подниматься на ноги.
Дэнни обращается к пожилому мужчине, который со вздохом застегивает пальто:
– Простите, пожалуйста, что происходит?
Тот строит недовольную гримасу:
– Снежные заносы. На мосту.
Двери уже открылись. В вагон льется холодный воздух.
– Он туда побежит, – кричит Дэнни, пробиваясь сквозь толпу к выходу на платформу. Посмотрев влево, он как раз успевает увидеть, как Дарко выпрыгивает из самых последних дверей.
Син-Син мчится к главному выходу:
– Отсюда он не выйдет! Разве что меня с собой заберет!
Дэнни пробирается вперед против потока идущих к выходу пассажиров. На миг они с Дарко отчетливо видят друг друга. Метатель ножей явно что-то прикидывает, рассчитывает стратегию. Оглядывается через плечо на реку, на рельсы, скрывающиеся за пеленой метели.
– Стой! – кричит Дэнни. – Все кончено!
Он мчится к знакомой фигуре. Толпа на платформе редеет, так что Дарко удается подойти к самому ее краю. Он торопливо роется в кармане, вытаскивает оттуда что-то. Дэнни приостанавливается, пытаясь разглядеть, что это. Последний нож? Пистолет? Уж наверняка этот злодей – Центр собственной персоной – хоть как-то да вооружен. В руках у него действительно что-то есть, он что-то такое с этим делает, прикрывая всем телом, а затем вдруг разворачивается и широким взмахом руки отправляет непонятный предмет в воздух.
Дэнни поворачивается, чтобы предостеречь Син-Син, и в этот миг платформа сотрясается от чудовищного взрыва. Стены станции ходят ходуном. Яркая, ослепительная вспышка – а затем все тонет в клубах едкого дыма.
Похоже на бомбу. Пассажиры испуганно кричат, мчатся к выходу, к лестницам на улицу. Однако раненых не видно, да и стены вроде не повреждены: ни тел на полу, ни обрушившихся кусков кладки.
Обычный сценический раскат грома! «Наверное, Дарко ухватил петарду из ящика с реквизитом», – соображает Дэнни, бросаясь в дым. Сквозь едкие клубы проступают очертания людей – но никто не похож на того, кого ищет мальчик. Красное зарево уже улеглось. В дымовой завесе Дэнни наконец выбирается на край платформы. Ну разумеется, Дарко и след простыл.
Проскользнул обратно под прикрытием дымовой пелены? Обернувшись, Дэнни видит бегущую к нему Син-Син.
– По лестнице он не спускался, – кричит она. – Поезд пустой. Может, по рельсам ушел?
Платформа с другой стороны пуста. Она хуже защищена от метели, так что снег там лежит ровным слоем. Между ней и рельсами – ни следа, ни единого отпечатка.
…И вдруг краем глаза Дэнни замечает Дарко. Вон там, справа! На засыпанных снегами рельсах – тряской полосе, приподнятой над землей и уходящей длинным изгибом к реке. Циркач бежит, спотыкаясь на заснеженных шпалах, и скоро скрывается из виду за поворотом.
– Он на путях!
Дэнни бросается вперед, опирается рукой на обледеневший край платформы и спрыгивает на пути под желтое мерцание светофора.
– Стой! – кричит машинист. –
– Об этом мы подумаем позже, – на бегу отвечает Син-Син, проносясь мимо него и спрыгивая за братом. Машинист в ужасе смотрит им вслед, а затем опрометью бросается к аварийному переключателю на стене под изображением молнии.
Дэнни уже достиг конца станции. Рельсы впереди загибаются, белая тропа уводит куда-то в ночь.
Снег гуще воздуха. Крупные хлопья лезут в глаза и рот, ноги с каждым шагом все глубже утопают в сугробах. Дэнни снова видит Дарко – метрах в пятидесяти. Тот тоже вязнет в снегу, то и дело спотыкается.
– Стой! – кричит Дэнни. Но вездесущий снег поглощает его голос.
Приподнятая над землей лента рельсов тянется вдоль реки, огражденная лишь тонкими перилами. Справа Дэнни видит далеко внизу темное полотно воды, вбирающей и вбирающей в себя все новые и новые снежинки. Река сейчас похожа на огромного ненасытного зверя, алчно пожирающего метель.
Дарко снова спотыкается. Разрыв между ним и мальчиком сокращается, но тут и у самого Дэнни нога уходит в снег глубже, чем он ожидал. Он задевает
