Его взгляд сверлил мой затылок. – Многие пытались. И где они сейчас?
По руке пробежал холодок. Нехотя я вернула кинжал на место.
– С какой стати я должна тебе помогать? В прошлый раз даже спасибо не сказал.
– А в этот забуду, что ты хотела меня прикончить.
Напольные часы тикали в такт моему сердцу. Я обернулась и встретила взгляд светящихся глаз рефаита.
Потом медленно подошла к кровати и сложила ношу на тумбочку.
– Кто на тебя напал?
– Сама знаешь. – Страж откинулся на подлокотник, играя желваками. – У тебя было задание разузнать.
– Эмиты?
– Да.
У меня помертвело в груди. Я молча смешала воду и соль в миске. Страж чутко наблюдал. Смочив лоскут простыни в растворе, я наклонилась к ране. И тут же отпрянула от ее вида и запаха.
– Начался некроз.
Плоть на месте укуса посерела. От тела так и веяло жаром, который чувствовался даже сквозь перчатки. Температура, наверное, зашкаливала. Кожа на плече потихоньку отмирала. По-хорошему, нужно жаропонижающее. Ник сбивал температуру только так. Но если в Синдикате добыть лекарство не проблема, в любом кислородном баре воруй не хочу, то в Шиоле I его днем с огнем не сыщешь. Будем полагаться на соляной раствор и удачу, других вариантов нет.
Я осторожно промыла рану. Страж напрягся, вены на руке вздулись и посинели.
– Сочувствую, – буркнула я и моментально об этом пожалела.
Рефаит ведь не сочувствовал, когда мне ставили клеймо. Не сочувствовал он и Себу, когда мальчика убили на его глазах.
– Говори, – вдруг велел он.
– В смысле?
– У меня адские боли. Нужно как-то отвлечься.
– Можно подумать, тебе есть дело до моей болтовни! – вырвалось у меня.
– Есть, – кивнул он. Поразительное хладнокровие, особенно если учитывать обстоятельства. – Не мешает знать человека, с которым делишь кров. Мне известно, что ты убийца, – спокойно сообщил страж, не замечая моего окаменевшего лица, – но у тебя наверняка имеются и другие достоинства. Если нет, то я ошибся в выборе.
– Тебя никто не просил меня выбирать.
– Тем не менее выбор сделан.
Я методично промывала рану, надавливая сверх меры. Нечего с ним церемониться, не заслужил.
– Родилась в Ирландии, – сухо перечисляла я, – в городе Клонмел. Мать была англичанкой, в свое время сбежала из Сайена.
Рефаит поощрительно кивнул, призывая продолжить рассказ.
– Мы жили с отцом и его родителями в южной провинции Голден-Вейл, славящейся своими пастбищами. Там очень красиво. Не чета цитаделям. – Я отжала тампон и снова намочила. – Но аппетиты Абеля Мэйфилда росли, и ему понадобился Дублин. По всей стране вспыхивали Мэллоуновские восстания, а после случилась знаменитая Мэйфилдская резня.
– Мэйфилд, – повторил страж, уставившись в окно. – Да, припоминаю. Неприятный тип.
– Вы знакомы?
– Мне доводилось встречать всех лидеров Сайена, начиная с тысяча восемьсот пятьдесят девятого года.
– Выходит, тебе лет двести как минимум?
– Да.
Справившись с удивлением, я снова сосредоточилась на деле.
– Мы думали, нам ничего не угрожает, но вскоре юг тоже попал под удар. Пришлось срочно уезжать.
– А что стало с твоей матерью? Она осталась?
– Она умерла. Отслойка плаценты. – Я вытерла пот со лба. – Показывай, где еще лечить.
Страж снял рубашку. Всю грудь до живота пересекали алые полосы, оставленные то ли зубами, то ли когтями.
– Дальше.
Ага, выходит, со мной не так уж и скучно.
– Когда мне было восемь, мы переехали в Лондон.
– От безысходности?
