– А Майклу ты говорил?
– Так, в общих чертах. Он мне очень предан, но полностью полагаться на него нельзя.
– А на меня можно?
– Не знаю. Мне ничего о тебе не известно, Пейдж. Но завоевать мое доверие ты можешь. Более того, – он откинулся на спинку кресла, – сегодня у тебя будет такой шанс.
– В смысле?
– Скоро поймешь.
– Дай угадаю. Ты убил предсказателя, украл его силу и теперь планируешь прочесть мое будущее.
– Не в моих правилах присваивать чужие способности, – поморщился рефаит, – но я хорошо знаю Наширу. Достаточно, чтобы предугадать ее действия.
Напольные часы пробили час.
– Наше время истекло. Можешь идти. Думаю, тебе стоит навестить подругу, ворожею.
– У Лисс эфирное голодание, – призналась я.
Страж удивленно вскинул брови.
– «Алые» сожгли ее карты. С тех пор мы не виделись.
Глаза щипало от набежавших слез.
«Попроси его о помощи, – убеждал внутренний голос. – Пусть даст новую колоду. Он не откажет, Майклу ведь не отказал».
– Печально, – вздохнул рефаит. – Как исполнитель она очень способная.
– Поможешь ей? – выдавила я через силу.
– У меня нет карт. Но ей нужна связь с эфиром. – Он посмотрел на меня в упор. – И амарант тоже понадобится.
Он выложил на кофейный столик старинную шкатулку, инкрустированную золотом и перламутром. На крышке красовалось изображение цветка с восемью лепестками – точь-в-точь как на коробке со снадобьями. Рефаит достал из ларца флакончик с голубоватой маслянистой жидкостью.
– Экстракт астры, – сообразила я.
– Молодец.
– И зачем?
– Даю в малых дозах Майклу. Звездный цветок хорошо восстанавливает лабиринты.
– Почему «звездный»?
– Так рефаиты называют астру. В переводе на наш язык – «glossolalia».
– Это на нем говорят полиглоты?
– Да. Это древний язык эфира. Майкл его порядком подзабыл, сам разговаривать не может, но все понимает. То же самое с заклинателями.
Выходит, при случае полиглоты могут подслушать и понять, о чем шепчутся рефаиты. Очень любопытно…
– Собираешься напоить его астрой? Сейчас?..
– Нет, просто хочу привести в порядок свою аптечку.
Интересно, он шутит или нет? По всей видимости, второе.
– Некоторые зелья, вроде маковой настойки, очень опасны для нас, – сказал страж. – Они не должны попасть в руки людей. Страшно подумать, что произойдет, просочись эти зелья в «Павильон». Все наши секретные приспособления будут уничтожены.
Алый цветок.
В памяти всплыли строки из обгоревшего письма.
Алый цветок. Единственный способ.
Единственный способ уничтожить рефаим?
– Да, – согласилась я. – Подумать страшно.
В Трущобах стояла тишина. После памятной стычки с Сухейлем у меня не было возможности навестить Лисс, узнать, пережила ли она потерю колоды.
Юная акробатка была в сознании, но смотрела на все отсутствующим взглядом. В губах ни кровинки, глаза ввалились и потускнели; типичные признаки эфирного голодания.
Ухаживать за ней взялись Джулиан и Сирил, тот самый арлекин в очках, с кем мы познакомились в первый день. Кормили ее, причесывали, обрабатывали ожоги и разговаривали. Лисс сутки напролет лежала на тощем матрасе, бессвязно бормоча что-то про эфир. Ее тянуло туда, в заветное царство духов. Наша же задача была подавить эту тягу.
Чуть раньше мне удалось обменять две пилюли на «Стерно», спички и банку бобов. К сожалению, карт в лавочке Бабая не оказалось: их все
