– Начнем с того, что не стоит называть товар хламом, – возразила я, разглядывая первый попавшийся череп на предмет трещин и иного брака, но ничего не обнаружила. – Главное – уметь правильно его подать.
– Серьезно? Как ты себе это представляешь? «Мэм, не проходите мимо! Только для вас черепушка чумного простолюдина ценою в ваш годовой доход!» Точно с руками оторвут.
Я не рискнула с ней спорить и молча вручила колокол. С недовольной миной Надин вышла в проход и позвонила, до смерти перепугав стоящего поблизости сенсора. При звуках колокола человек пятьдесят повернулись в нашу сторону.
– Дамы и господа, помните ли вы, что ваш век не бесконечен? – Надин вручила розу сенсору, и тот нервно засмеялся. – Об этом так легко забыть, особенно если существуешь бок о бок со смертью. Но даже ясновидцы умирают.
– Иногда, – подхватил Зик, – требуется небольшое напоминание. He aqui[2] утраченные шедевры Европы! – Он указал на картины. – Питер Клас, Рашель Рюйш, Филипп де Шампань.
– Подходите, не скупитесь на товар месяца. – Надин снова позвонила в колокол. – И помните о смерти. Она о вас точно не забывает.
Вокруг шатра уже толпился народ. Надин рассказывала потенциальным покупателям о бабочках под стеклом, рассыпала похвалы картинам и неустанно демонстрировала, как течет песок в часах. Зик очаровывал публику рассказами о годах, проведенных в Оахаке[3]. Слушатели летели как мухи на мед, завороженные историями о стране, не знающей гнета Сайена. Свободный мир представлялся раем на земле, где усталые ясновидцы смогут наконец обрести покой. Некоторые замечали иноземный акцент у Надин, но та всякий раз искусно уходила от расспросов. Зик раздавал цветы, его сестра заливалась соловьем, я считала выручку, стараясь держаться в тени.
Благодарные слушатели купили пару безделушек. Я молча принимала монеты. Все вернулось на круги своя, словно Шиола I и вовсе не существовало.
«Превращаюсь в „желтую тунику“», – мелькнуло у меня в голове.
Элиза отсутствовала два часа и вернулась зеленая от усталости.
– Ну как?
– Подчистую. – Я кивнула на пустой прилавок. – Картина Питера ушла в Третий Первой, еще двое коллекционеров заинтересовались Рюйш.
– Отлично. – Элиза взяла розу и вплела в распустившиеся кудри.
– Ты хоть поспала? – спросила я, параллельно выкладывая новый товар.
– Чем, по-твоему, я занималась? – Она рухнула в кресло и тупо уставилась на стопку отчетов.
Фальшивую Рюйш приобрела группа состоятельных травников из Уэльса. Без пятнадцати пять я засобиралась уходить. Осенью и зимой НКО заступали в дозор ровно в пять, да и Джекс не велел задерживаться на рынке.
– Мне пора, – сообщила я Надин. – Справитесь тут без меня?
– Сначала приведи Элизу.
Как выяснилось, та успела куда-то смыться.
– Ладно, постараюсь.
– Если не найдешь, будь рядом с телефоном, вдруг понадобишься. – Надин рассеянно пригладила волосы. – Как меня все достало!
У меня раскалывалась голова от шума и напряжения. Пока шла к выходу, мое внимание привлекла палатка, где торговали металлическими нумами: иглами, лезвиями, чашами для виномантов. Продавец окинул меня настороженным взглядом.
– Эй, вы ведь не гадалка.
– Нет, просто коробейница. – Я сняла цепочку с шеи, старательно игнорируя неприятное чувство дискомфорта. – Сколько дадите за это?
– Позвольте глянуть.
Подвеска Стража легла на ладонь продавца. Тот воткнул в глазницу ювелирную лупу и стал разглядывать кулон на свет.
– Что за металл, милочка?
– Думаю, серебро, – неуверенно предположила я.
– Хм, от этой штуки исходит странный заряд. Как от нумы. Но какой дурак станет делать из нумы ожерелье?
– Кулон отпугивает полтергейстов.
Оценщик выронил лупу:
– Чего?
– Ну, так мне сказали. Сама не пробовала.
У моего собеседника вырвался протяжный вздох – смесь облегчения с разочарованием.
– Допустим, он действует, – напирала я. – Сколько дадите?
– Трудно сказать… Если это серебро, то тысячу, и ни пенни больше.
У меня вытянулось лицо.
