Фаранг

— Хорошо. Но почему вы стали кучкой драных… маэтопоклонников, а? — Я чувствовал, что могу хамить напропалую и что мне — вот ирония — ответят. — Деньги, власть, свобода… я понимаю… Но для чего в готовящемся приходе высших сил принимать сторону Маэта?

— Вечные ценности. Власть, деньги, бесконечная жизнь приближенным, — ответил Раузер хрипло. Говорил тихо, вполголоса, чтобы слышали только те, кто собрался на алтарном возвышении. — Ждешь еще ответов? Ответь сначала сам себе: ты не предашь ради вечной жизни мать, отца, выживших из ума? Или, наоборот, своих детей, которым ты, старик, уже не нужен? Не предашь? А теперь подумай о нас. Мы жизнь посвятили магии. Вырастил нас ковен. У нас нет близких, кроме самих себя! Нам некого предавать! Наше дело — превыше морали жалких смертных!

Наше дело, сиречь коза ностра, как же, знаем, слыхали. У нас на земле таких «чародеев» полным-полно. Только они хотя бы показушно молятся в храмах, а многие и личные церкви ставят в своих имениях — как же, приватизированный бог это круче бога общественного!

Продолжил Бромбак:

— Все, что обещает Измавер — ждать, терпеть, надеяться… Может быть, когда-нибудь… А тем временем наши собратья… Маэт говорит с нами… Он обещает много и быстро… много и быстро… И он избавит нас от безумия!

— После низвержения Маэта и сна Измавера что-то сломалось в магии… — подхватил Раузер, дыша с какими-то натужными всхлипами. — Теперь любой практикующий маг сходит с ума — медленно, но верно! И даже эликсиры могут лишь отсрочить безумие! Если бы ты видел наш приют с обезумевшими братьями… ты бы так не говорил! Ты бы верней принял нашу сторону! Безумие подступает медленно, но неотвратимо… И мы не хотим ждать и надеяться на Измавера — нам нужно избавление, здесь и сейчас!

Душегуб нетерпеливо шевельнулся в тенях.

Время истекало.

Я сказал, чувствуя, как сердце бьется где-то в районе горла:

— Я понял в общих чертах. А еще, говорят, Измавер хочет переделать мир примерно так же, как Сегретто, чтобы маг был равен королю, а король — обычному крестьянину.

Пучок лунного света падал сбоку алтаря, и я случайно задел его локтем. Меня пронзили сотни колючих иголок, я отпрянул. Душегуб заволновался, источая зловоние.

Время почти истекло.

— А дети, которых обучает Сегретто, — спросил я, — что станется с ними?

— Не принимай нас за чудовищ, человек, — сказал Ормазар. — Дети с вложенной в них особой магией Сегретто — великолепный материал. Мы заберем их к себе, переучим, наполним артерии ковена свежей кровью.

Не лгал. Однако что-то недоговаривал.

У меня были еще вопросы, например, кто такой Прядильщик? Ведь, если рассуждать здраво, то любое материальное тело прорастает из мира в мир медленно, а Прядильщик, получается, оказался там сразу, иначе как бы смог перекачивать глейв из того мира? Или я что-то неверно понял. Однако я осознал, что подошел к краю.

— Надевай доспехи, Джорек, — промолвил Ормазар устало. — Бери оружие.

— Да не буду я этого делать. Прикончите меня.

— Будешь. — Он что-то выкрикнул, замелькали тени, и передо мной возник Йорик Остранд. Та половина жирного лица, которую не покрывал обильный кровоподтек, залила смертельная бледность. Вот чей запах я слышал!

— Этот человек взял с тебя клятву креал-вэй-марраггота. Ему ты обязан подчиняться.

Йорик смотрел на меня, содрогаясь всем телом. Его доставили в Кустол, пока я беспамятным валялся у магов. Доставили, очевидно, против воли. А может — это барон Урхолио его так разукрасил? Нет, не он. Доставили против воли — да еще и застращали до полусмерти. Покровители у Йорика и ковена Измавера были разными, зато цели совпадали.

— Одень доспехи, Джорек, — прошептал Йорик бледно. — Возьми оружие. Иди в Яму. Убей Сегретто. Делай все, что я сказал, делай прямо сейчас!

Кольцо стало горячим.

Я сделал. Мое тело отказалось мне повиноваться. Напялил вечный доспех — кирасу, оплечья, гребенчатый шлем. Взял короткий меч, второй — подлиннее — повесил на перевязь за плечом. Привесил к поясу топор и набор метательных кинжалов.

Дрогнул свет вечной лампы. Что-то щелкнуло в алтаре — он отъехал вбок, обнажая вход в крипту храма — спиральную лестницу, узкую, черную, как смерть.

— Что ж, — молвил мэтр Раузер с затаенным предчувствием. — Пожалуй, мне настало время отправляться во дворец.

Он был уверен в моем успехе.

Ормазар вручил мне вечную лампу.

— Ступай, существо. Мы присоединимся, когда ты обезвредишь ловушки и убьешь Авриса Сегретто. Он не знает, что мы идем. Он слишком