Фаранг

Я подобрался, напрягся всем телом. Сейчас начнется…

Раздалось тонкое, до звона, поскуливание, которое перемежали отвратительные причмокивающие смешки.

Брат Архей остановился рядом с Болгатом, держа в поводу своего конька.

— Илот. А с ним лярва. — Он прикрыл глаза, зачерпнул пятерней воздух. — Пока двое. Кровь живоглота зовет.

— В стылую бездну… Так близко к Кустолу!

— О да…

— Здрасьте-приехали! — вскричал коротышка. — Да вы… Вы… Друзья мои, товарищи, трижды премудрый генерал! Давайте же поспешим с переездом! Мамой клянусь, мне обрыдли здешние соседи! — Он вихрем пронесся мимо меня, шмыгнул в клетку и уже оттуда дернул веревки, которые опутывали живоглота. — Заноси башкой вперед его почтенное и уважаемое величество! Шевелись, дармоеды! Кеми Орнела хочет меня видеть! И тебя, Лис, тоже, а ну мотай сюда, место есть!

К смешкам и поскуливанию вдруг добавился голос — скрипучий, словно во рту вместо языка у твари находилось старое мельничное колесо.

— Арм-м-м… Ях-на-а-а… Мер… ти… га-а-а…

Я различил по теням — это вступил илот. Он будто силился сказать что-то, доказать нам, людям, но, в отличие от Кредигера Мэйса, мог воспроизвести только липучие обрывки слогов, которые никак не складывались в осмысленную речь. Он «говорил» недолго, а затем, словно обозлившись за то, что его не понимают, издал высокий, визгливый вопль:

— Коу-у!

Крик пробрал до костей. Я покачнулся. Едрена… Да чистый ультразвук! В подвале у Йорика измученный илот тоже пытался воспроизвести этот клич, да толком не вышло.

Лошади заржали, но не понеслись и не взбесились. Их даже не особо сдерживали. Стало ясно, что к крикам илотов они приучены.

— Стрелять, генерал? — пробасила валькирия по имени Вако.

— Нет.

— Коу-у!

Брат Архей снова черпанул ладошкой воздух — снизу-вверх, от бедра, в направлении звука. Стена глейва колыхнулась, и призраки монстров исчезли, как будто их стерли белой краской с покрытого грунтовкой холста.

Мои уши зачесались.

— Коу! — донеслось уже издалека.

— Гу-ма-нист! — процедил Болгат с насмешкой.

Архей взглянул на меня, хлопая пегими ресницами.

— Нужно ехать.

— Торопыга, — откликнулся Болгат ехидно. — Уж не ты ли заставил нас тут париться?

Архей молча передернул детскими плечами, уставившись на генерала. Лысую макушку мага приморосило испариной; по дряблому затылку за воротник стекали тонкие струйки.

Наконец живоглота затащили в клетку, и меня нелюбезно хлопнули копьем по спине.

— Двигай, убийца!

Я направился к гуляй-городу. Шел медленно, ощущая озноб теперь уже каждой частицей тела. Хреново мне было, прямо скажем. Шатало, как с перепоя, в висках стучали молоточки. И взгляды, которыми меня сопровождали солдаты, были… Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Это же надо так вляпаться! Я доберусь, клянусь всеми святыми, доберусь до тех, кто втравил меня в эти пакости, а особое внимание уделю тому, кто закодировал память Джорека! Перекушу ему горло!

Когда я поставил ногу на заляпанный желтушной кровью поддон, мне врезали коленом под зад:

— Шевелись!

Это был возница по имени Торке. Через миг он уже валялся на земле, выхаркивая из глотки собственные зубы. Я бил кулаком, в последний момент придержав силу удара, чтобы не убить.

— Стоять! — рявкнул Болгат. Я подобрался, но кричали не мне — солдатам. Генерал подъехал, скалясь на меня, как на свое отражение в зеркале, придержал громоздкого коня. — Смел… Кхм… Убийца… Да, мы слыхали про тебя, Лис! Влепил за дело, потому прощаю. Торке, слыхал? Чтоб без обид. — И мне: — Но больше так не делай, а то жевать будет нечем, ручаюсь! А ковену ты и без зубов сгодишься, так ведь, любезный Архей?

Любезный Архей не ответил, молча влез на конька.

— Да ты… пылкий! — выдал Рикет из тьмы фургона. — Ох и завидую я твоей будущей жене!