ловушку между мирами, то нет. Келл отлично помнил истории о том, как не-антари пытались пройти через двери. Но если девушка осталась в Сером Лондоне или если она где-то здесь, живая или мертвая, то, возможно, ему удастся ее отыскать.
Он поднес испачканный кровью платок к стене и прижал руку к символу.
–
Лайла открыла глаза: все вокруг было красным.
Не таким ярко-красным, как краска, которой красят стены, но едва уловимый, красноватый оттенок был у всего вокруг, словно смотришь сквозь цветное стеклышко. Лайла моргнула – краснота не исчезла. Когда Келл говорил о Красном Лондоне, она подумала, что он так его назвал образно. Теперь стало ясно, что это надо было понимать буквально. Она вдохнула и почувствовала в воздухе аромат цветов: лилий, бархатцев, хризантем. Запах был очень сильный, даже немного приторный, как духи, – немудрено, что он впитывался в одежду Келла. Через пару минут ее органы чувств адаптировались, и аромат стал менее заметен. Впрочем, как только Лайла глубоко вдохнула, она тут же снова ощутила такой резкий аромат, что даже закашлялась.
Она лежала на спине в каком-то переулке, напротив довольно красивой красной двери – в самом деле выкрашенной красной краской. Мостовая под ней была холодной, один выпирающий булыжник впивался в позвоночник сквозь камзол. Сквозь камзол Келла, раскинувший полы, точно крылья.
Но самого мага не было.
Лайла сжала пальцы, желая удостовериться, что может ими шевелить, и почувствовала в ладони все еще гудевший черный камень.
«Получилось, – подумала она и, изумленно выдохнув, села. – Получилось!»
Конечно, не идеально, иначе они с Келлом очутились бы тут вдвоем, но ее забросило сюда, в это новое место.
У нее получилось!
Делайла Бард наконец-то сбежала, отчалила – не на корабле, но зато с добычей.
Лайла не имела ни малейшего представления, где именно она находится. Встав на ноги, она сообразила, что красноватый свет льется не с неба, а исходит откуда-то справа. Немного привыкнув к новым ощущениям, она также поняла, что оттуда же слышится какой-то шум. Сквозь привычный грохот повозок и крики лоточников, который был, похоже, общим для всех Лондонов, она отчетливо разобрала гам растущей толпы, приветствия, крики и поздравления. С одной стороны, Лайла знала, что нужно стоять на месте и ждать, пока ее не найдет Келл, но, с другой, ее буквально тянуло навстречу этому буйству света, красок и звуков.
Однажды Келл уже нашел ее, рассудила девушка, значит, сможет сделать это снова. Она решительно засунула черный камень в потайной карман своего поношенного плаща. На этот раз, когда она выпустила талисман из рук, голова закружилась совсем чуть-чуть. Затем Лайла подобрала камзол Келла, отряхнула пыль и натянула его на себя прямо поверх своего плаща. Она ожидала, что в нем утонет, но камзол, как ни поразительно, сел идеально.
«Странно, – подумала Лайла, засовывая руки в карманы. – Это, конечно, далеко не самое странное, но все равно странно».
Она не спеша пошла по узким, извилистым улочкам, которые напоминали ее Лондон, но при этом были совершенно другими. Слева и справа высились здания, однако не из грубого камня и закопченного стекла, а из темного дерева, гладкого кирпича, цветных стеклышек и блестящего металла. Они казались прочными и одновременно хрупкими, и буквально все вокруг пронизывала какая-то энергия – Лайла не могла подобрать другого слова. Она зашагала в сторону толпы, поражаясь этому новому миру, скелет которого был точно таким же, как у ее родного мира, но внешность совершенно другая – великолепная, блистательная.
Потом девушка повернула за угол и увидела причину волнения. Десятки людей собрались вдоль главной дороги и суетились в радостном предвкушении. Судя по виду, они были простолюдинами, но в своем мире Лайла никогда не видела такого красивого платья на простолюдинах. Стиль одежды не был таким уж необычным (мужчины носили элегантные камзолы и куртки с высокими воротниками, а женщины – платья с корсажами и накидки), но сами ткани переливались подобно расплавленному металлу, а в волосы, шляпы и манжеты были вплетены золотые нити.
Лайла машинально пробежала пальцами по серебряным пуговицам, радуясь, что камзол Келла скрыл ее поношенный плащ. За беспокойной толпой она смогла различить красную реку на месте Темзы. Ее необычное свечение заливало берега.
Река была и впрямь великолепна. Но все-таки Лайлу притягивала не столько сама вода, сколько многочисленные корабли. Суда всех форм и размеров – от бригов и вельботов до шхун и величавых фрегатов – со вздувающимися парусами покачивались на красных волнах. На парусах красовались десятки гербов, а на макушках мачт реяли алые с золотом флаги. Они дразнили ее своим блеском и будто манили: «Поднимайся на борт. Я могу стать твоим». Если бы Лайла была мужчиной, а корабли – прекрасными девами в соблазнительных нарядах, она и тогда бы не воспылала к ним такой же страстью. «Всем самым красивым платьям на свете, – думала она, – я всегда предпочту корабль».
Но хотя великолепный флот заставил Лайлу ахнуть от восхищения, внимание толпы приковывали вовсе не яркие разноцветные суда и не фантастическая красная река.
По набережной двигалась процессия.
Когда Лайла подошла поближе, мимо как раз проходили мужчины, одежда которых представляла собой полосы темной материи, которые были намотаны