Темный оттенок магии

– Страст! – снова завопил купец.

Один из стражников обернулся и направился к ним.

«Черт», – подумала Лайла, рванулась из рук купца, но тут же попала в другие. Они крепко сжали ее плечи, и девушка уже собиралась выхватить нож, когда увидела, как побледнел купец.

– Мас авен, – сказал он, согнувшись в низком поклоне.

Руки отпустили Лайлу, и, обернувшись, она увидела Келла, который, привычно хмурясь, смотрел мимо нее на купца.

– Что все это значит? – спросил он, и Лайла даже не знала, что ее больше удивило: его внезапное появление, то, как он холодно и снисходительно говорил с купцом или с каким благоговением и страхом тот смотрел на него.

Каштановые волосы Келл отбросил назад, и его черный глаз в красном утреннем свете выглядел довольно жутко.

– Авен варес. Я не знать, что она с вами… – пролепетал купец и снова перешел на арнезийский, или как там назывался этот язык.

Лайла удивилась, когда Келл заговорил на этом же языке, пытаясь успокоить купца. Затем она снова уловила слово «гаст» в речи торговца и в возмущении кинулась к нему, но Келл схватил ее и притянул к себе.

– Хватит, – сердито прорычал он ей на ухо.

– Солас, – примиряюще сказал Келл купцу. – Она чужестранка. Невоспитанная, но безвредная.

Лайла злобно взглянула на него.

– Анеш, мас варес, – купец поклонился еще ниже. – Такая безвредная, что даже воровать…

Опустивший голову торговец не видел, что Келл бросил быстрый взгляд через плечо на стражника, который, пробираясь сквозь толпу, шагал к ним.

– Я куплю все, что она пыталась взять, – торопливо сказал Келл и засунул руку в карман камзола, не обращая внимания на то, что он был по-прежнему на Лайле.

Купец выпрямился и яростно замотал головой:

– Ан. Ан. Я не можешь брать от вас деньги!

Стражник приближался, и Келлу явно не хотелось с ним иметь дело. Поэтому он достал монету и со стуком положил на стол.

– За беспокойство. – Он кивнул купцу и дернул Лайлу за руку. – Вас ир.

Не дожидаясь ответа, Келл потащил Лайлу прочь – подальше от палатки и надвигающегося стражника.

– Невоспитанная?! – проворчала Лайла, на ходу снимая камзол.

Келл взял у Лайлы камзол, набросил его и поднял воротник.

– Пять минут! Всего пять минут не можешь потерпеть и ничего не стащить! Уже и камень, наверно, продала?

Лайла сердито фыркнула.

– Не могу поверить, – со злостью сказала она, когда Келл вывел ее из толчеи и повел по узкой улочке прочь от реки. – Не «Как я рад, что с тобой все в порядке, Лайла!», не «Слава богу, тебя не разорвало на тысячу вороватых кусочков, Лайла!».

Келл отпустил ее плечо.

– Не верится, что получилось.

– Вид у тебя не радостный, – пробурчала девушка.

Келл остановился и повернулся к ней.

– Да, я не рад, – сказал он. В его голубом глазу мелькнула тревога, а что таилось в черном, было не разобрать. – Точнее, я рад, что ты жива, но двери между мирами должны быть заперты для всех, кроме антари, и то, что камень тебя пропустил, лишь доказывает, насколько он опасен. И пока он здесь, в моем мире, мне страшно.

– Ну… – растерянно сказала девушка, – тогда давай унесем его отсюда.

На губах Келла появилась благодарная улыбка. Лайла достала камень из кармана и раскрыла ладонь. Келл испуганно вскрикнул и накрыл ее руку своей, пряча талисман от чужих глаз. Когда маг коснулся Лайлы, его глаза радостно сверкнули, но девушка сразу заподозрила, что эта радость не имеет к ней отношения. Камень у нее в руке вздрогнул, словно почувствовал Келла, потянулся к нему. Лайле даже стало немного обидно.

– Санкт! – выругался Келл. – Ты бы еще выставила его на всеобщее обозрение.

– Я думала, ты хочешь его забрать! – сердито воскликнула она. – Тебе не угодишь.

– Просто оставь его у себя, – прошипел он. – И, будь добра, никому не показывай.

Лайла засунула камень обратно под плащ и пробормотала очень много недобрых слов.

– И кстати, о языке, – уже спокойнее сказал Келл. – Здесь нельзя так свободно разговаривать. Английский – не общепринятый язык.

– Я заметила. Спасибо, что предупредил.

– Я же тебе говорил, что миры отличаются друг от друга. Но ты права, надо было сказать заранее. Английским здесь пользуется элита и те, кто мечтает