Чанг вдруг понял, что она права. В жизни Брайана разорвалась ядерная бомба, и раньше Пукки казалось, что тот сможет один во всем разобраться.
– Он – все еще тот самый Брайан, которого мы все знаем, – сказал он. – Он не должен наделать глупостей.
Она вытерла глаза и усмехнулась.
– Ты хочешь сказать, что он не войдет в дом убийцы без соответствующего ордера и не запросив помощи?
Брови Пукки поползли вверх.
Из его телефона зазвучала мелодия из «Симпсонов».
Робин ушла к себе в спальню. Эмма, виляя хвостом, поплелась вслед за хозяйкой. Пукки знал, что она собирается переодеться и затем отправиться на поиски Брайана. Не было никакого смысла пытаться остановить ее.
Поэтому Пукки ответил на звонок:
– Черный Мистер Бёрнс… Что бы ты сейчас ни собирался мне сообщить, это наверняка поднимет мне настроение.
– Я закончил анализ уровня преступности, – спокойно сообщил Джон.
Пукки шумно вздохнул.
– Черт. Продолжай.
– Сначала немного истории. Население Сан-Франциско достигло максимума в пятидесятые годы двадцатого века и составляло семьсот семьдесят пять тысяч жителей. Сейчас – приблизительно семьсот шестьдесят семь тысяч. За последние пятьдесят лет изменилось немногое. Таким образом, население города – это своего рода константа, от которой можно плясать и оценивать ежегодное количество убийств.
– Ты всегда говоришь, как кретин, играющий на валторне?
– Что?
– Ну, например, когда ты трахаешься, то говоришь, что, мол,
– Да, но только когда я трахаю твою мамочку.
Второй раз за день брови Пукки поползли на лоб.
– Тебе очко, Мистер Бёрнс. Продолжай.
– Самый высокий уровень убийств отмечен в девяносто третьем году. Зафиксировано сто тридцать три убийства. За последнее время этот показатель снизился. С девяносто пятого года в городе за год произошло не более ста убийств. А вот двадцать семь лет назад было совершено двести сорок одно убийство. Это самый высокий показатель за всю историю. И еще: в том же самом году, с января по июнь, было совершено сто восемьдесят семь убийств, то есть в среднем
Пукки почувствовал, как в животе у него забурлил кофе. Ему показалось, что его вот-вот вырвет.
– Не хочу гадать.
– Но я все равно скажу. Он вышел в июле того же года. Эриксона забирают в психушку, и через несколько месяцев уровень убийств в городе просто зашкаливает. Он выходит на свободу, и все быстро возвращается в норму.
Да, сейчас его точно вырвет… Виджилантизм – это одно, но чтобы он так влиял на уровень убийств в огромном городе?
– Есть еще кое-что, – продолжал Джон. – Всплеск показателей касался не только убийств. За тот же самый период времени без вести пропавших людей стало
– Значит, говоришь, уровень убийств не повышался, когда Эриксон находился в игре?
– Вот именно. Показатели не выходили за пределы нормы в течение нескольких месяцев, а потом медленно опустились до тех значений, о которых я тебе только что рассказал.
Пукки думал о чучеле маленькой девочки – с вилкой и ножом в руках. Эриксон, наверное, убил ее просто так, по прихоти… А много ли еще осталось четырехглазых, медвежьего вида монстров?
В голове звенели слова Эми Зоу. Она просила его о доверии. Она сказала, что там творится нечто такое, о чем ему лучше не знать. Эх, если бы она хотя бы толком объяснила ему! Но даже тогда… Он уверен, что смирился бы с этим? Зоу знала, что они с Брайаном могут зайти слишком далеко – возможно, снова упекут Эриксона за решетку и оставят город без защиты перед толпой озверевших убийц. Но они не убрали его – вместо этого он оказался в отделении интенсивной терапии.
– Так вот, – сказал Джон. – У меня появилась гипотеза по поводу того, почему не происходил моментальный всплеск уровня убийств.
Пукки мысленно решил это записать: два его друга используют слово
